В землю вкопаны четыре столба. Видимо, в этом и заключалась «подготовка» к ритуалу. Они стоят таким образом, что, если протянуть верёвку, соединив каждый столб, получается ромб. Мэтью уверен, что это не совпадение.
– Родной мой, спускайся, я награжу тебя силой!
Откуда-то из толпы выходит тот самый мужчина, которого восхвалял Говард на общем ужине. Он осторожно, но спокойно спускается по крутому берегу в центр котлована, где несколько минут назад была масса воды. Теперь видно, что глубина его составляет примерно восемь-десять метров.
Мэтью становится не по себе. Совокупность страха, удивления и одновременно интереса к происходящему рождают совершенно новое, ранее незнакомое чувство.
Говард машет рукой, и четыре фигуры, скорее всего, женские, в таких же мантиях, как у него, спускаются вниз. Их головы скрыты капюшонами, и лиц не разглядеть. На шею мужчине надевают амулет, подобный оберегу, что висит над входом в каждый дом. Он поднимает руки вверх. Отдельной верёвкой ему плотно перетягивают кисти, стопы и торс, привязывая к столбу.
Люди в мантиях неожиданно начинают торопливо сновать, распутывая остатки верёвки. Сначала кажется, что движения хаотичны, и они вот-вот врежутся друг в друга. Но как только они заканчивают, Мэтью понимает, что именно те сделали. Если посмотреть сверху, то получится ромб, переплетённый один в один, как всё тот же оберег.
Все помощники покидают место проведения ритуала.
Говард подходит к связанному. Прикасается к его лбу, проводя большим пальцем от виска до виска, шепчет что-то, оставляя на коже ярко-голубую полосу. Под ноги жертвы устанавливается нечто похожее на статуэтку из камня. Встав затем в центр получившейся из верёвок фигуры, он закрывает глаза, а губы его не смыкаются ни на секунду, медленно выдавая почти неразличимые слова на неизвестном языке.
И вновь его ноги отрываются от поверхности влажной земли. Очень плавно Говард взлетает вверх, застывая теперь немного ниже. Его фразы становятся всё чётче, всё громче с каждым словом. И вдруг он срывается на крик:
– КАРТИДУЛАГНИА! МАРДОВИХОА! ГЭТФАХАН!
В этот момент статуэтка под ногами привязанного мужчины загорается блекло-голубым светом. В центре всего переплетения верёвок над ним вспыхивает огонь. Необычное синеватое пламя, ранее уже виденное Мэтью, увеличивается в размерах настолько, что охватывает всю конструкцию, включая человека у столба.
Мэт дрожит всем телом.
Но криков нет. Жертве совсем не больно. И верёвка не тлеет. А безобидный неосязаемый пламенный шар просто застывает в воздухе.
Вода неожиданно начинает сочиться прямо из-под земли, очень быстро возвращаясь на своё привычное место, заполняя котлован и хороня под собой связанного.
Огонь не тухнет. Парадоксально, но синее пламя горит под водой, отражаясь и преломляясь снизу так сильно, что освещает всех, кто собрался вокруг.
Губы Говарда замирают.
Пламя собирается в центре под поверхностью озера, образовав небольшой сгусток. Говард протягивает руку, и горящий шар взлетает из-под воды прямо к нему. Огненный пульсар резко бьёт старосту в грудь.
Мэт видит на его лице блаженство на грани экстаза. Вдруг обмякнув, расслабившись, мужчина приземляется на поверхность воды, припав на колени. Он явно ослаб, хоть и ненадолго, но ослаб.
– Братья мои и сёстры! Близкие! Мы это сделали! У нас получилось!
Народ вокруг аплодирует, кто-то свистит, другой одобряюще кричит.
