– Так и я тебе ничего не рассказывала, – снова залилась краской Женя.
– Рассказывала. Ты просто забыла. Вот когда у вас с Журавлевым все закрутилось, когда вы поцеловались в парке…
Женя этого не помнила. Получается, что она была в то время не в себе? Влюблена, растревожена? Позвонила подруге, выплеснула все свои чувства, рассказала о Журавлеве и тут же все забыла?
– Ладно. Это твоя жизнь, Женька. И ты сама должна все не только прочувствовать, но и призадуматься. Как тебе лучше? Что ты хочешь? Но мне со стороны тоже видно кое-что…
– И что же ты видишь со стороны? – надулась Женя. – Что?
– Что тебе повезло с Борисом. И будет жаль, если ты сама, своими руками все разрушишь. Сделаешь несчастными всех вокруг себя. Даже меня.
– Но ты-то тут при чем?
– При том, что когда ты расстанешься, не дай бог, с мужем, то сразу же и пожалеешь, и твои глаза сами расскажут мне всю твою тоску… Поняла? Ладно, еще раз прости за откровенность. Давай еще выпьем вина…
– Тоня, я, конечно, эгоистка. Все о себе да о себе. Ты-то как живешь?
Антонина улыбнулась.
– Хорошо. Дети растут. Дом вот купили, никак не нарадуемся. Мама стала чаще бывать, места-то у нас теперь много, у нее своя комната. Она так помогает мне, дети под присмотром. Понимаю, сейчас, может, и некстати так говорить, но я давно уже хотела позвонить тебе и предложить свою помощь в каком-нибудь интересном расследовании. Мама меня отпустит. Можешь не сомневаться. Но теперь, вижу, обстоятельства изменились, и неизвестно, когда ты вернешься к прежней жизни, к Реброву с его задачками.
– Говорю же – запуталась, – проговорила, тяжко вздыхая, Женя. – Может, именно сейчас, когда я оторвалась от Бориса, мне было бы полезно отвлечься на какое-нибудь расследование. Но где сейчас я, а где Ребров. Да и Миша со мной.
– Да уж… – Тоня на этот раз не поддержала Женю. Оно и понятно, Миша еще совсем маленький, ему нет и двух лет. Не вызывать же няню сюда. Хотя…
– Знаешь что? Ты позвони Реброву, поговори с ним. Объясни ситуацию, так и скажи прямо, что у тебя сейчас сложный период и что тебе полезно было бы отвлечься. Может, у него есть для тебя поручения. А Миша… Во-первых, есть моя мама, которая прекрасно справится с ним. А во-вторых, ты можешь попросить свою няню приехать к нам и побыть с ним. Так будет даже лучше, он уже привык к ней. Но судя по тому, в каком ты сейчас находишься состоянии, тебе на самом деле надо что-то делать, а не сидеть на одном месте и киснуть.
Огонь в камине согревал не только застекленную беседку, но и саму Женю, даже не физически, а душевно. Словно слова, произнесенные Тоней и прогретые огнем, успокаивали, убаюкивали.
«Как же хорошо, что ты, Тонечка, у меня есть», – подумала она.
Они выпили еще вина и отправились спать. Жене была отведена комната, где на широкой кровати, в гнездышке, заботливо сотворенном Тоней из одеял, уже крепко спал Мишенька. Женя переоделась в пижаму и прилегла. Будь она в другой ситуации, если бы просто приехала в гости к Тоне, все было бы иначе. И она чувствовала бы себя спокойнее. Но сейчас, даже в этом безопасном месте, в гостеприимном доме, она знала, что не заснет, что будет маяться до утра, думая, как ей жить дальше. Борис прислал еще несколько ссылок на дома в районе Подольска, но она не спешила их открывать, боялась даже представить себе свою жизнь отдельно от него. А ведь еще не так давно она настаивала на этом.
