– Боря, не переживай, все будет хорошо, – сказал Петр. – Ты, главное, привези ее.
И тут Борис вдруг сел и схватился за голову. Поморщился. И тогда я вспомнил, что пару лет тому назад у него была травма головы, подумал, что, может, это она и дала о себе знать.
– Мне сон приснился, – вдруг сказал он. – Такой странный. Мне, мужику, приснилась ваза. Такая хрупкая, хрустальная. Она стояла на самом краю стола и так стояла, что того гляди упадет. Я бросился к ней и сдвинул, словно спас ее, понимаете?
Мы с Петром переглянулись.
– Может, я и глупость говорю, но мне показалось, что эта ваза и есть Женя. И что я должен ее спасти. Это сейчас она у Тони, а кто знает, куда она может отправиться дальше. Думаю, что я во всем виноват. Давил на нее, ограничивал ее во всем и совсем не видел в ней человека, понимаете? Воспринимал ее как собственность. Да, вот теперь честно об этом говорю. Она моя жена, мать моего ребенка, и мне будет спокойно, если она будет сидеть дома и заниматься семьей, хозяйством. Но, видимо, Женька не такая, и хоть завали ее подарками или деньгами, она все равно будет порываться куда-то уйти, уехать, чтобы подышать свежим воздухом. И ведь она изначально была такая, с первых минут, что мы познакомились. Ты же помнишь, Петя, какой ершистой и вредной она была, когда досталась нам, так сказать, в наследство от прежних хозяев дома.
– Может, и ершистой, но точно не вредной. А честной и прямолинейной, – возразил Петр. – И она сразу сказала, что умеет все, что знает этот дом как свои пять пальцев, что обещает чистоту и все такое, что умеет ухаживать за садом, но сразу предупредила, что не умеет готовить.
– И я-то, дурак, не сразу придал этому значение. Подумал, что научится. Главное, что она жила в этом доме и на самом деле знает о нем все.
– Признайся, что, окажись на ее месте какая-нибудь другая женщина, постарше, попроще и не такая красивая, ты распрощался бы с ней мгновенно, даже не услышав о том, что она не умеет готовить.
– Петя?! – Борис ухмыльнулся. – Ну ты даешь!
– Себе-то хотя бы не лги, – покачал головой Петр. – Женька была как солнышко в этом доме. Эта роскошная огненная грива, колючий взгляд, порывистые движения, дерзость, с которой она разговаривала с нами… Она была живая, молодая, эффектная, интересная! Да ты сразу и влюбился в нее. Иначе разве простил бы домработнице неумение готовить?! Да для нас, для мужиков, как ты говоришь, еда всегда была на первом плане. А сколько нам пришлось терпеть и заказывать еду из ресторана, пока в доме не появилась Галина Петровна?
Борис еще сильнее обхватил ладонями голову и застонал. Петр вскочил и выбежал из кухни, вернулся с пузырьком, дал брату таблетку, я налил в стакан воды.
– Боря, оставайся дома, раз у тебя такие боли. Никуда Женя не денется.
Борис замотал головой, сквозь стон я услышал «нет».
Все же Петру удалось уговорить его хотя бы отлежаться, дождаться, пока боль не утихнет. И только глубокой ночью мы все же поехали в Подольск. Мы с Петром пытались его отговорить от поездки, ссылаясь на поздний час и то, что в семье Антонины уже наверняка все спят. И что наше появление там ночью может напугать семью, разбудить детей. Но Борис не мог успокоиться.
Мы приехали к Тоне далеко за полночь. И тут Борис вспомнил, что семья уже давно переехала в загородный дом и что адреса он не знает! И тогда он позвонил Жене. Я снова попытался отговорить его теперь уже от звонка, не хотел, чтобы он тревожил так поздно Женю, но его было уже не остановить.
