Роковые иллюзии - страница 36

. Не объяснил он только одного: почему ему потребовалось еще шесть лет, чтобы взбунтоваться, и почему он продолжал спокойно работать в высших эшелонах становившейся все более бесчеловечной тайной полиции. Никогда Орлов не признавал также и то, что на него ложится какая-то доля коллективной ответственности, которую сотрудники ОГПУ, несомненно, несли за молчаливое согласие с тем, что Сталин полностью контролировал их аппарат. Подобно многим другим революционерам старой закалки, Орлов, по-видимому, держался в стороне и был ослеплен надеждами, возлагаемыми на ленинизм, пока не стало слишком поздно воздействовать на ход сталинских репрессий; когда террор обратился против преданных чекистов вроде него, он предпочел совершить побег.

В ходе допросов, проводимых ФБР, протоколы которых были рассекречены, Орлов старательно избегал сообщать какие-либо подробности о своей роли в тот критический период, когда Сталин навязал ОГПУ личную власть. Из послужного списка Орлова видно, что он действительно возглавлял VII отделение Иностранного отдела, которое занималось координацией деятельности экономической разведки. Однако в 1954 году он сообщит инспектору службы иммиграции и натурализации, что с 1931 по 1933 год «работал в тресте льноэкспорта Советского Союза», где «в течение примерно двух лет заведовал кадровыми вопросами». Правда, он признался, что ездил в Соединенные Штаты с паспортом на имя Льва Леонидовича Николаева и прибыл в Нью-Йорк на борту немецкого лайнера «Европа» 23 сентября 1932 г. Это была просто официальная поездка, согласованная с советским торгпредством компанией «Дженерал моторс», четыре сотрудника которой присутствовали на собеседовании с ним на предмет разрешения въезда и внесли залог в размере 500 долларов США, поручившись, что он будет соблюдать условия выдачи ему визы сроком на три месяца^>42.

Протоколы специального опроса, проведенного иммиграционными властями в Нью-Йорке 26 сентября 1932 г., подтверждают, что Николаев – как Орлов называл себя – отрицал наличие у него каких-либо родственников в Америке. Однако когда в 1954 году тот же вопрос был задан ему службой иммиграции и натурализации, он признался, что «отыскал двоих», обзвонив несколько десятков абонентов со знакомыми фамилиями, найденными по телефонному справочнику, и «спрашивая у них, не в России ли они родились». Следователи ФБР установили позднее, что на самом деле Орлов наладил контакт со значительно более широким кругом старых друзей по Бобруйску, чем он указал. Они обнаружили также, что он, вероятно, солгал на проведенном в 1932 году иммиграционной службой опросе, заявив, что не является коммунистом. Позднее Орлов будет оправдывать эту ложь тем, что он всего лишь соблюдал постоянно действующие советские инструкции, запрещавшие любому официальному лицу раскрывать принадлежность к коммунистической партии^>43.

Оперативное задание Орлова, если таковое существовало, на три месяца, проведенные им в Соединенных Штатах осенью 1932 года, не указано в его досье в КГБ. Оно раскрывает лишь то, что одной из целей поездки было получение подлинного американского паспорта для использования его в нелегальных поездках в европейские страны. Орлов рассказал ФБР, что посетил автомобильный завод «Дженерал моторс» в Детройте и навестил в Нью-Йорке дальних еврейских родственников, а также друзей детства по Бобруйску. Однако сейчас становится ясным, что его остальные действия так и не были должным образом установлены, хотя следователи обнаружили, что Орлов записался на годичные курсы английского языка в Колумбийском университете под фамилией Николаев. Это явно не соответствовало условиям предоставления ему трехмесячной визы, и, как показывают протоколы Службы иммиграции США, он отбыл в Европу на борту лайнера «Бремен» 30 ноября