Роль библиотек в информационном обеспечении исторической науки - страница 52

– это рукописные и печатные книги, книжные коллекции, обладающие выдающимися духовными, эстетическими, полиграфическими или документирующими свойствами, представляющие общественно значимую научную, историческую или культурную ценность и охраняемые специальным законодательством. По степени историко-культурной ценности книжные памятники подразделяются на категории (уровни): мировой, государственный (федеральный), региональный, местный (муниципальный). Соответственно дифференцируются учет, хранение, использование книжных памятников. Библиотекарям-книжникам лестно, что книжные памятники числятся в одном ряду с другими официально признанными памятниками истории и культуры. Национальные, отраслевые, региональные, да и центральные городские библиотеки оказываются не только книгохранилищами, но и музеями книги, историческими архивами.

Книжные памятники входят в предмет изучения истории книги и традиционно именуются книгами, а не документами. Но остается открытым вопрос: являются ли книгами их оцифрованные дубликаты? Ведь в информационно-технологическом плане они не отличаются от электронных архивных документов или оцифрованных музейных предметов. Информатизация открывает новые перспективы для сращивания библиотечных, архивных, музейных фондов. Президентская библиотека имени Б.Н. Ельцина – пример реализации универсального интегрального фонда, именуемого «информационный ресурс». Ее информационный ресурс формируется из цифровых копий печатных изданий, архивных и официальных документов, музейных предметов, а также изначально созданных в электронном виде ресурсов, в том числе собственного производства, включая издательскую и аудиовизуальную продукцию. Особое внимание уделяется формированию тематических электронных коллекций, наполнению электронного фонда фото-, аудио- и видеоматериалами и ведению новостных разделов портала. Поскольку границу между оцифрованными библиотечным, архивным, музейным фондами невозможно провести однозначно, радикалы-технократы пророчат, что электронным библиотекам потребуются лишь менеджеры по электронным ресурсам, а не специалисты в области архивного, библиотечного, музейного дела. Так, в «Атласе новых профессий» утверждается, что оцифровка всех библиотек и архивов с возможностью доступа к любой информации 24 часа в сутки и 7 дней в неделю из любой точки мира приведет к исчезновению библиотекарей, документоведов, архивариусов [Атлас, 2015. С. 265]. Вместе с ними аннигилируется документосфера, воплощающая национальную историческую память. Чтобы такое бедствие миновало Россию, нужно позаботиться о сохранении архивов и музеев, библиотек и книжных магазинов, документосферы в целом.

Документивный синтез невозможен без модернизации профессионального сознания. Потребность в научно-интеграционном синтезе документально-коммуникационных дисциплин диктуется эмпирическим и поверхностным уровнем теории архивоведения, библиотечно-библиографических дисциплин, документоведения, книговедения, музееведения, который не соответствует вызовам электронной коммуникации и компрометирует профессию в глазах общественности. Документивному синтезу архивов, библиотек, музеев мешают субъективные и объективные препятствия.

Субъективные препятствия порождаются научным сепаратизмом. Мнение Г.А. Двоеносовой о гегемонии документоведения среди наук о документе разделяют авторитетные лидеры архивного дела, соответственно решая вопрос о роли архивов, библиотек, музеев в исторической памяти. К.Б. Гельман-Виноградов считает, что некорректно «причислить к документам все материальные объекты, которые могут быть использованы для передачи информации в обществе (включая экспонаты музеев, архитектурные памятники, образцы пород и т. п.)» [Гельман-Виноградов, 2005]. Он решительно возражает против притязаний библиотековедов на формирование документоведения в качестве «обобщающей науки о документе», ибо документоведение «уже давно существует в качестве научной дисциплины», развиваемой в архивном деле. К.И. Рудельсон отмечала, что творения природы, выставляемые в музеях и зоопарках, не являются документами в прямом значении [Рудельсон, 1973. С. 17], а К.Б. Гельман-Виноградов не допускал и мысли, что скульптуру О. Родена «Мыслитель» можно отнести к документам [Там же. С. 21]. Руководитель Росархива B. П. Козлов в дискуссионной статье «Музеи, библиотеки, архивы в системе исторической памяти», схематично сопоставив познавательную ценность музейного предмета, библиотечной книги и архивного документа, пришел к выводу, что «именно последний наиболее полно и приближенно к жизни отражает ее, а значит, является основным носителем исторической памяти»; организация исторической памяти в архивах более упорядочена, системна, наиболее полна в своем приближении к действительности, поэтому будет всегда оставаться наиболее востребованной [Козлов, 2004. C. 73]. В «общей теории документа» Козлов учитывает разные состояния документа, соответствующие предметам изучения архивоведения (архивный документ), документоведения (нормы оформления документа), источниковедения (исторический источник), археографии (документальная публикация) [Козлов, 2009]. Документ в виде книги или музейного предмета им исключается.