— Присядьте, я вас прошу. Давайте поговорим спокойно. Я понимаю ваше негодование, но я хотел и хочу помочь. Если вы не планируете вмешивать герцога, то одна вы не справитесь.
— Послушайте, лорд Грайнем…
— Вы можете звать меня Трей.
— Нет, спасибо, лорд Грайнем меня полностью устраивает, — холодно отозвалась я, и тонкие губы графа почему-то тронула улыбка. — Я привыкла самостоятельно решать свои проблемы и привычке этой изменять не намерена.
— Просить помощи и принимать ее — не одно и то же. Я мог бы дать вам денег. Сколько требует Оллин?
— Даже если отмести в сторону оскорбительность подобного предложения, вы же понимаете, что давать деньги шантажисту — это рыть себе погребальную яму?
Поскольку сесть я так и не соблаговолила, граф все же поднялся, тяжело опершись о трость. Надо же, воспитание в этой личности все же где-то теплится.
— Понимаю, но это могло бы дать вам отсрочку, чтобы подумать, что делать дальше.
Я смотрела на графа с недоумением. Этого человека мне никак не удавалось понять. То он хамит, то высказывает искреннее участие. То хранит тайну, которой в общем-то никому не обязан, то выдает ее человеку, которого меньше всего нужно было держать в курсе. Было ощущение, что он чем-то выделил меня из всей разноцветной толпы девиц высшего света, но не в том ключе, о котором бы мечталось маменьке, а…
А в каком — понять не получалось. Как и разгадать, что же на самом деле нужно человеку, жаждущему мне помочь и одновременно жалеющему моего врага.
— Даже если бы у меня были деньги, Арчи не получил бы из них ни минки, — медленно и раздельно произнесла я. — Вашими вы вольны распоряжаться, как угодно, можете хоть все их отдать бедному-несчастному дурачку или покрыть его долговые расписки, а что касается меня…
Я осеклась на полуслове. Озарившая голову мысль была одновременно опасной и гениальной. На самом деле, сколько бы я ни храбрилась, я не имела ни малейшего представления, как справиться с Арчи без потерь — кроме как пожаловаться Кьеру. Но жаловаться Кьеру не устраивало меня категорически по ряду причин. Что бы там он сам ни говорил о том, что для женщины нормально просить мужчину о помощи… будь он моим мужем, я бы к нему пошла. Но он мне не муж, и никогда им не станет. И однажды этим отношениям придет конец, и привыкать к тому, что кто-то могущественный щелчком пальцев устраняет с моего пути препятствия, уж точно не стоило. Не говоря уже о прочих причинах, сквозивших и в словах Арчи, и в предположении графа, и больно ударяющих по самолюбию.
А эта мысль… это был шанс. Рискованный — но шанс.
Поэтому стараясь не выдать слишком охвативший меня азарт, я поинтересовалась у графа:
— …но раз уж вы предложили. Скажите, лорд Грайнем, на те, одолженные суммы, Арчи оставлял вам долговые расписки?
— Да, но спешу вас заверить, миледи, речь идет действительно о небольших деньгах, и…
— А вы знаете, кому еще он точно оставлял расписки? И на какие суммы?
— Да, но…
— Прекрасно, — пропела я, обретая вновь присутствие духа. — В таком случае, если вы действительно хотите мне помочь, вы отдадите мне ваши расписки и назовете имена.
Трей Лоули, лорд Грайнем, одарил меня взглядом без проблеска понимания, но, промолчав, отправился за тем, что я затребовала.
Спускалась по ступенькам графского особняка я в куда более приподнятом настроении, чем поднималась.
— Извини, — в уже знакомую мне по самому первому визиту в герцогский особняк гостиную, я почти влетела, шурша юбками. Кьер, оторвавшийся от чтения, вскинул на меня изумленный взгляд, и я сочла необходимым пояснить. — Я опоздала.
