Читать онлайн Наталия Потапова - Роман для нежных женских душ. Часть вторая

Наталия Потапова

РОМАН ДЛЯ НЕЖНЫХ ЖЕНСКИХ ДУШ

      Часть вторая

В Женеву пришла весна – солнечная, свежая, с долгими, неспешно тающими вечерами. Серый, живущий в раз и навсегда установленном ритме город менялся, хорошел на глазах. В сумерках на поверхности озера искрился, меняя окраску (с приходом тепла включали мощные прожекторы) сверкающий парус знаменитого женевского фонтана. Свежей яркой листвой покрылись старые, в несколько охватов деревья, газоны в одночасье проросли густой травой, пропитанной веселой мозаикой разноцветных примул. Над зазеленевшими лужайками, щедро обрызганными сгустками лиловых и фиолетовых крокусов, над шеренгами молочных и бледно-желтых нарциссов был разлит слабый, но устойчивый цветочный аромат. Предрассветную тишину просыпающегося города разрывало веселое птичье разноголосье, сменившее тревожную перекличку ночных птиц.

Окно в спальне Ольги, как и в большинстве многоквартирных женевских домов, выходило во двор. Жильцам дома сказочно повезло – в квартале сохранили часть старинного парка, которая стала их двором. Парковки запретили, и единственным нововведением стали асфальтовые дорожки. Несколько огромных лип и две развесистые черные ольхи, увитые вечнозелёным блестящим плющом, заполняли все внутреннее пространство. С наступлением тепла открылись полные семян ольховые шишечки; белки и птицы, обитающие на деревьях, старались не упустить такое замечательное угощение. На ночь Ольга оставляла окно приоткрытым – из двора тянуло свежестью, запахом древесной коры и мокрой земли. Вот и сегодня ее разбудило мелодичное, чуть хрипловатое воркование горлицы, укрывшейся в ветвях старого дерева. «Ухуху-ухуху– ухуху …». Воркует, красавец молодой, подружку зазывает, настойчив в сладких обещаниях…

Сбросив одеяло, Ольга потянулась, сделала несколько дыхательных упражнений и соскочила с кровати, хотя можно было еще поваляться – ведь воскресенье! Прошлепала босиком к окну и, прикрывшись шторой, прижалась лбом к стеклу, пытаясь разглядеть птицу. «А-а, – покачала головой. – Вот ты, сизый, где спрятался». Легонько постучала по стеклу, но самозабвенно воркующий голубь ее не услышал. «Ишь как старается, без пауз, словно звукозапись включил!»

Вспомнилось, как в Испании, в детстве они с матерью выхаживали прилетевшего в дом молодого голубя. Обессилевшая (то ли в полете ударилась, то ли от хищников вырвалась) птица вцепилась в поручень террасы и, наклонив головку, старалась рассмотреть выбежавшую Ольгу, даже не попытавшись отодвинуться – горлицы доверяют людям. В руки птица не далась, но воды из блюдечка попила охотно и улетать не захотела. Пока Пилар ездила в ближайший магазин за птичьим кормом, горлица, устроившись на столе и перетаптываясь чешуйчатыми лапками, внимательно прислушивалась к нежному голосу девочки, словно понимая сказанное и успокаиваясь: «Ты моя маленькая, ты моя серенькая, ты моя птичка красивая, – тихо напевала девочка, глядя на пришельца и отчаянно борясь с желанием погладить шелковистую серую спинку и черную полоску на затылке горлицы. Даже руки за спину заложила, чтобы не сорваться…

Порыв ветра заставил Ольгу поежиться, почувствовала, что замерзла. К окну она подскочила нагишом, любила спать без одежды, кожей ощущая тепло и приятную тяжесть толстого шерстяного одеяла. Скорей, скорей под душ, сначала горячий, потом холодный, как обычно. Растерлась досуха и поспешила включить компьютер, кликнула почту.

Роскошный махровый халат остался висеть на вешалке. Прежде любимый хозяйкой, он уже и забыл, когда обнимал ее влажное, хранившее травянистый запах шампуня тело. Разве мог он соперничать с голубой мужской рубашкой, уже стиранной-перестиранной, с чересчур длинными рукавами, с несуразной застежкой на правой стороне? Как привезла ее из Испании, так и не снимает, чудная какая-то…

Забыв про остывающий кофе, отставив в сторону недопитый сок, Ольга уже в который раз тщательно просматривала почту, проверяла спам, заглядывала в архив. Так начинался и заканчивался уже который день подряд. Информация, письма, реклама, уведомления – масса сообщений, но от Сергея – ничего. Ни-че-го! На всякий случай пролистала память мобильника, проверила автоответчик. Утренний голубоватый экран был как две капли воды похож на вечерний – поменялись лишь время и число.

Майское утро померкло, да и наступающий день как-то не радовал. Чутьем угадывая ее беспокойство, кот Матюша, успевший сытно позавтракать и приступивший к тщательной санитарной обработке своего корпуса, остановился и замер в позе голосующего задней лапой, не сводя глаз с хозяйки. «Да нет, серенький, не волнуйся. Все хорошо» Вздохнув, Ольга потрепала кота по загривку, потянулась и собрала на поднос посуду, закатав повыше рукава рубашки. Незаметно от Сергея вынула её перед отъездом из его дорожной сумки. Запомнила примету, в детстве сказанную няней – чтобы вернулся. Уткнулась носом в воротничок. Жидкость для стирки была качественная, без отдушки, и Ольге казалось, что она чувствовала запах кожи любимого…Отнесла в кухню посуду, но экран выключать не стала. Пусть хоть какое-то присутствие будет.

Проникший в щель между шторами солнечный свет лег широкой полосой на пол, заиграл бликами на стене, подбираясь к недавно купленной картине. Огромный, занимавший добрую треть стены офорт был надежно защищен от света и пыли специальным почти прозрачным стеклом. Оформление работы вышло дороже самой работы, но с ультрафиолетом спорить не следовало. В нанесенных талантливой рукой размытых, почти монохромных, но вполне осязаемых очертаниях угадывались то залитые водой камни, то опушка леса в предрассветном тумане, то неясный пейзаж, промелькнувший за окном мчащегося поезда…Смазанные золотистые проблески сулили надежду, в обманчивой неподвижности таилась уверенность и сила. Ольга долго стояла перед картиной, выставленной на вернисаже в известной любителям живописи галерее соседнего городка, погружаясь в зыбкий и такой притягательный мир таланта. Расставаться с картиной не хотелось, художник согласилась на выплату в рассрочку и, когда через три месяца работа оказалась у Ольги дома, она понравилась ей еще сильнее.

Графические работы, как известно, яркого освещения не любят, поэтому Ольга решила задвинуть шторы и приспустить жалюзи. Подойдя к окну, прислушалась. Воркование затихло, голубь то ли улетел, то ли добился желаемого и свидание перешло к следующей стадии. Улыбнувшись, она вспомнила, как испанский голубь быстро освоился и ходил, смешно подпрыгивая, по пятам за маленькой Ольгой, взлетал ей на плечо, пытаясь потереться головкой о щёчку девочки.

– Горлицы не выносят одиночества, – говорила ей мать, расчесывая густые русые волосы дочери. – Ему нужна подружка, он будет ей верен, будет с ней всегда. Станет помогать, вить гнездо, птенцов выхаживать.

– Ну прямо как люди, – простодушно изумилась девочка, зажав в одной руке бархатный ободок и положив другую на колени Пилар.– Да, мама?

– Да, наверное, – после паузы подтвердила женщина. Рано еще ребенку правду жизни разъяснять, придет время, сама все поймет.

А голубя перед отъездом в Женеву удалось пристроить в хорошие руки. Взяла к себе пожилая испанка, которая присматривала за их домом. Кошек она не держала, а муж ее птиц любил и трогательно за ними ухаживал. Поди, и подружка горлице нашлась…

Ольга задержала дыхание, досчитала до пяти и с силой выдохнула. Сладкая боль детских воспоминаний застилала рассудок, себя становилось пронзительно жалко, хотя причина расстройства крылась, конечно, в другом. Прошло уже почти три месяца, а от Сергея не было никаких вестей…

– Ну что ты на пустом месте накручиваешь? – мысленно урезонивала себя Ольга, старательно отчищая любимую японскую кружку от кофейных пятен. – Ведь все идет как договаривались. Согласились не дергать друг друга посланиями, не звонить, чтобы не молиться на эти дурацкие телефоны, вот и правильно. Закончит дела – приедет, так и в прошлый раз было!

– Ты вообще как себе его жизнь видишь со своей женевской колокольни? – для пущей убедительности она потрясла перед носом чайным полотенцем. – Там одни расстояния чего стоят. До буровых вышек этих еще добраться надо. Где Сибирь и где Москва! А сама компания! Только подумать, какие деньги задействованы. Оборудование суперсложное, людей сколько у него работает, он ведь за все отвечает. Бюрократы на каждом шагу, наплыв комиссий, проверки постоянно присылают, он же рассказывал, сколько времени, сколько сил на это уходит, – разгорячившись, Ольга ‘разумная’ уже вовсю отчитывала Ольгу ‘безрассудную. – Разум включи, а не нюни на сахарине разводи. У него каждый день на месяцы вперед расписан.

Решительным жестом убрала кружку в шкаф, повесила на крючок полотенце и, уговаривая себя ‘безрассудную’, Ольга ‘разумная‘ дрогнувшим голосом добавила: «Не может же он вот так все бросить и умчаться в какую-то Швейцарию». Прозвучало вроде бы убедительно, но тут обозначил свое присутствие маленький такой, но очень настырный червячок сомнения, тихо произнесший: «Описание его насыщенной жизни захватывает и убеждает. А вот твое место в этой жизни где?». Сомнения, опустившиеся было на дно, оживились, поднялись на поверхность, в груди защемило от их резких толчков. Ну уж нет, она не даст волю отчаянию, возникшему на пустом месте, да еще в такой прекрасный весенний день! Подступающую тоску надо было глушить на корню и Ольга, чтобы успокоиться, решила сесть за руль, проехаться немного и, может быть, подняться в Сен-Серг, крошечный городок в горах. От Женевы на машине меньше часа. Смешанный лес у подножья, огромные одинокие ели на поросших густой травой склонах, старые грунтовые дороги, где скорее встретишь пеших туристов, чем автомобиль, чистый воздух и тишина – проверенное лекарство от душевных переживаний. Излечить не излечит, но успокоит и сил добавит, проверено на практике. Обула крепкие горные ботинки, набросила теплый шарф (в горах прохладно!) и, захватив большую бутылку минеральной воды, спустилась в подземный гараж.

На улице, по-воскресному тихой и пустынной, ветер лениво полоскал мини-афиши, наклеенные на прозрачные дверцы газетных тумб. На выезде из гаража она притормозила, и в глаза бросились заголовки: «Книжный салон Женевы открыт», «Книги всего мира на берегах Женевского озера». Как же она забыла об этом! Вот куда надо немедленно отправиться. Развернувшись, вернулась в гараж и поднялась к себе, чтобы переодеться. Не в горных же ботинках вышагивать по выставке! Джинсы можно оставить, клетчатую рубашку заменила на бледно-голубую шелковую блузку, а плотную ветровку оставила дома, набросив на плечи любимую кожаную куртку, мягкую, поношенную, цвета осенних листьев.

Машину оставила в гараже: в пяти минутах ходьбы от дома остановка автобуса, который за полчаса довезет до выставочного павильона. Кстати, на городской транспорт у нее месячный абонемент, а на выставке парковка в разы дороже обойдется. Через несколько минут она уже сидела в полупустом автобусе. Как всегда, по нерабочим дням машин было немного, воскресная тишина казалась нереальной. За окном проплывал ухоженный, чисто промытый город, главным украшением которого были массивные, аккуратно подстриженные липы и платаны, распустившие парашюты блестящей зеленой листвы. Не знающие прикосновения копоти стекла сверкали, бесшумные трамваи перед выходом на линию были вымыты до блеска, витрины закрытых по воскресеньям магазинов радовали глаз умелой подсветкой и стильным современным оформлением. Однако чинное обустройство города было кое-где нарушено. Пестрые, плодящиеся как опята и пропитанные острыми запахами турецкие, африканские, индийские лавочки, двери которых закрывались только на ночь, едва ли выглядели ухоженными и чисто промытыми. Однако на передний план они – пока! – не выходили и на общее впечатление от города не влияли.