Но, когда они на попутке, наконец, добрались до места и последние триста метров шли через низкорослый, недавно посаженный сосновый лесок, он почувствовал, что море совсем рядом.
2
Их поселили в главном корпусе пансионата «Ракета», в двухэтажном здании из белого кирпича, с бесхитростной мозаикой на фасаде, изображавшей гигантских морских звезд, медуз и аквалангиста с насаженной на гарпун рыбой. Пансионат принадлежал какому-то николаевскому заводу, они же попали сюда по сложной цепочке знакомств, выдав себя за родственников сестры-хозяйки пансионата, которую они и в глаза не видели раньше. Сезон все равно кончался, нового заезда не ожидалось, деньги за путевки были заплачены ( а кому именно это уже не их дело), так что угрызений совести, что они занимают чужое место, они не испытывали.
Здание пансионата стояло торцом к морю, до которого было не больше сотни шагов, а из лоджии их номера открывался вид на строительную площадку, где возводилась здравница для работников треста пищевой промышленности. Вдоль изгороди был разбит газон и росло несколько молодых тополей.
Впечатления первых дней были разочаровывающими – воду в номер приходилось носить ведрами, бриться в общей умывальной, мусор и помои таскать в цистерну где-то на задворках, питаться в столовой другого пансионата, что напротив, и кругом самообслуживание, самообслуживание, самообслуживание… Черт их занес сюда!
– Ты так сердишься, словно я нарочно тебя сюда затащила. Я ведь тоже не знала, что здесь и как…
Да, он злился и отлично знал почему. Убогая местная действительность была совершенно не при чем, ее можно было бы и вовсе не замечать, тем более, что рядом все-таки простиралось море.
Он много плавал и хотел научить Дашу плавать, но та поднимала отчаянный визг как только он пытался отнести ее поглубже в море, где ей было бы хотя бы по пояс. Не помогали ни уговоры, ни положительные примеры других малолетних карапузов, бесстрашно барахтающихся в волнах, ни насмешки над ее робостью. Силой тоже ничего не добился – один раз подхватил ее на руки и понес в воду, не обращая внимания на ее вопли : «Па-а-па, не надо!! Не надо!», а он, пересиливая свою жалость к детскому тельцу, бьющемуся в его руках, нес ее все дальше в море, с каждым шагом разувериваясь в своей правоте, и когда уже опустил ее в воду, она, истошно крича, все равно пыталась найти спасения у своего мучителя, вцепившись в его руки, с мольбой глядя на него, и он поспешил отнести ее назад. На берегу она постепенно успокоилась и, присев на корточки у воды в полосатом махровом халатике, смотрела на море и грозила волнам пальцем: « У, волнишки!». Наверное, волны были для нее живыми существами. Чтоб помириться, он затеял игру в ракушки – маленькие, бледно-розовые были караваном верблюдов, покрупнее и темнее – погонщиками и контрабандистами, черные мидии – таможенниками. Караван, перевозивший наркотики, никак не мог проскользнуть незамеченным мимо таможенных постов и в наказание всех зарывали в горячий песок. Если они клялись, что бросят свое грязное ремесло, их откапывали и отдавали на перевоспитание Великому Муравью, спрятанному в спичечном коробке.
– Даша, тебе нравится море?
– Очень.
– Но нам придется уехать отсюда, если ты и дальше собираешься привередничать в столовой. Мы не можем смотреть, как родная дочь умирает с голоду.
– А, если там не вкусно готовят.
