Роман о первой… Дебют - страница 20

Говорят, что алкоголь подстёгивает возбуждение. Пол-литра настойки ударили меня под дых. Выпитое вино, порывистое, горячее дыхание обнажённой девушки, неумелые и суетливые ласки, поцелуи и прикосновения тонули в пьяном болоте. Это был мой первый сексуальный опыт, и он с треском провалился.

Мне не хватало воздуха, я полностью потерялся в пространстве. От напряжения возбуждение сошло на нет, остались только дурнота и отвращение. Меня стошнило прямо на растерзанное белье, на родительский диван и на очумевшую от всего этого девушку.

– Ах-ха-ха-ха! – раздался высокий, истерический, заливистый смех. И из большого подушечно-одеяльного завала, ютившегося на моей кровати, вывалился Алекс, громко рухнувший всем телом на дощатый пол комнаты.

Абстиненция.

Существительное.

Полное воздержание от употребления спиртных напитков.

Половое воздержание.

Болезненное состояние, развивающееся у больных алкоголизмом и наркоманией спустя некоторое время после прекращения приёма алкоголя, наркотика или уменьшения его дозы.

(Викисловарь).

Сон оказался пророческим. День я провёл между туалетом и комнатой: в первой половине исторгал остатки бурного возлияния, а вторую посвятил генеральной уборке, раз и навсегда решив покончить с порочным образом жизни.

Мозг, отравленный алкоголем и пришибленный позором утренней сцены, напрочь отказывался работать, исполняя лишь чёткие и простые приказы, типа: встал, пошёл, взял. И я вставал с кровати, словно сомнамбула, шёл по знакомой тропинке, опираясь руками о попадавшиеся предметы, брал ведро и тряпки, наливал и выливал воду, скрёб, чистил, мыл.

В какой-то момент мне показалось, что этому ужасу нет конца, но время шло, и комната приобрела почти первозданную чистоту и даже, в отличие от меня, наполнилась свежестью.

Мне надо было сменить одежду, запустить её в стирку вместе с отложенным ранее комком изгаженного постельного белья. Но сперва нужно было принять душ.

Взяв полотенце и чистую одежду, напялив на ноги домашние тапки, я отправился к Сане. День был в самом разгаре, улица встретила меня духотой, той, что нависает над городом после сильных летних дождей. Прохожие будто вымерли, покинув раскалённые и душные городские бульвары, укрывшись каждый на своём рабочем месте, под крышами зданий, цехов и складов, проклиная выпавший на зиму отпуск.

Дверь открыла Мария Аркадьевна.

– А, любитель здоровой и вкусной пищи, – узнала меня женщина. – Проходи, Александр вышел минут пять назад, я отправила его за хлебом. Скоро ужин, хлеба нет, а он спит весь день. Чем только ночью занят…

Всё это я слушал, стоя в прихожей, дожидаясь, когда Мария Аркадьевна справится с массивной задвижкой.

– А ты чего это с полотенцем? – продолжила она, наконец повернувшись.

– Хочу напроситься к вам в душ, – ответил я, решив не скрывать от хозяйки цель своего визита. – Очень нужно, даже жизненно важно.

Мария Аркадьевна внимательно оглядела моё измождённое лицо, пытаясь оценить степень правдивости, но, видимо, не отыскав на нём признаков лжи, сказала:

– Свет включается внутри, горячей воды в городе нет, ремонт, а газовая колонка сломана, всё никак зять не починит, хоть и инженером числится…

– Это ничего, холодная вода – даже лучше, – не теряя ни минуты, двинулся я в сторону ванной комнаты. – На улице такая жара… огромное вам спасибо, Мария Аркадьевна!

Было холодно и приятно. Скользящие по телу струи смывали с меня липкую пакость, очищая кожу и остужая голову. По телу побежало тепло, проникая в каждый уголок, орган, клетку. Голова начала работать. Появились краски. Жизнь возвращалась.