– Странно, – полковник Надточий, начальник отдела МУРа по расследованию убийств, вытянул над столом длинные руки и громко хрустнул пальцами. – И почему меня это не удивляет?
Рюмин не знал, что ответить. Вообще-то, ответа и не требовалось. К своей репутации неуживчивого скандалиста капитан не добавил ровным счетом ничего.
– Товарищ полковник… Андрей Геннадьевич… Я, собственно говоря, хотел рассказать, как продвигается расследование…
– Не трудись, – ядовито сказал Надточий. – Я вижу. Может быть, все-таки снимешь очки?
– Зачем? Они защищают глаза от солнца, – возразил Рюмин. – И потом, они мне очень идут.
– Хочешь сказать, что в них ты выглядишь лучше?
– Значительно.
– Хорошо. Пусть так, – согласился Надточий. Он вздохнул и тоскливо посмотрел в окно. – Начинай. Я слушаю.
Рюмин, обрадовавшись, что воспитательная работа на время откладывается, положил на зеленую скатерть тонкую картонную папку.
Кратко и по существу, за несколько минут он рассказал все события вчерашнего дня, обойдя стороной самые щекотливые моменты.
– Ты обозначил круг возможных подозреваемых? – спросил начальник.
– Наиболее вероятная кандидатура – господин Рудаков.
– Мотив?
– Он состоял в любовной связи с жертвой. Убийство из ревности. Или – из мести. Буду работать в этом направлении.
– Основания?
– Мне кажется, Рудаков знал о смерти девушки – еще до того, как подруга убитой обнаружила тело. Поэтому и дал ей ключ, чего раньше никогда не делал.
– Это могло быть простым совпадением.
– Я не верю в совпадения, когда речь идет об убийстве, – заявил капитан.
– Доказательная база? Улики?
– Никаких, – честно признался Рюмин.
Надточий покачал головой, встал из-за стола и в задумчивости прошелся по кабинету. Он остановился рядом с сейфом, дважды повернул ключ и открыл бронированную дверь.
– Теперь я тебе кое-что скажу. А ты – постарайся меня услышать, – казалось, полковник колебался, не зная, с чего начать. Наконец решился и перешел к самой сути. – Взять Рудакова нам никто не даст. – Начальник увидел, что капитан готов оспаривать его слова, и добавил. – Даже если окажется, что он виновен.
Рюмин резко встал, сунул под мышку папку и вытянулся по стойке «смирно».
– Товарищ полковник! Разрешите идти?
– Да хватит, – поморщился Надточий. – Прекрати пустое позерство! Ты думаешь, мне очень приятно это говорить? Нас никто не слышит. Свидетелей нет. Так что – засунь свою гордость туда, где солнце не светило! Я тебе не приказываю, только – советую. На правах старшего товарища. Ты можешь делать все, что хочешь, но не забывай: до суда дело не дойдет. Мне уже четко дали понять, что его развалят по дороге – слишком могущественные у этого Рудакова покровители. А у тебя единственный покровитель – я, и меня всю ночь гоняли, как пса паршивого, за твои выходки!
– Я должен извиниться? – насупился Рюмин.
– Перед моей женой, – улыбнулся Надточий. – Она была очень недовольна поздними звонками, которые не давали ни спать, ни… В общем, ей бы хотелось, чтобы эта ночь была более содержательной.
– Я могу чем-то помочь? Чтобы она стала более содержательной?
– Косвенным образом, – с нажимом сказал полковник.
– Закрыть дело?
– Ни за что! От тебя требуется прямо противоположное. Продолжай работать, но… Не копай под Рудакова. Забудь!
