Роман с невинностью - страница 13

На следующий же день я решил взять все в свои руки. Сидя на лавочке, я дождался, когда Эля выйдет из дома. Мы вместе прошли метров триста, за которые она встретила пару одноклассниц. Очевидно, ей было лестно, что ее сопровождает такой высокий и взрослый парень. Эля была прелестно сонная, чуть припухлая, совершенно очаровательная.

– Меня вытурили из дома, как какую-то бродяжку, – возмутилась она, поправляя свой внушительный бежевый рюкзак.

– Как это возможно?

– Да я все проспала и хотела просто позавтракать.

– И чего?

– Папа сказал, что надо было вставать раньше, и выкинул мой завтрак в мусорку.

Я остановился, не в силах совладать с удивлением.

– Он так уже делал?

– Да. В этот раз, кстати, часть яичницы улетела мимо ведра. Он хотел меня заставить убрать, но я сказала, что опоздаю в школу, и ушла.

– Он у тебя всегда такой тиран?

– Ну, не весь день, больше по утрам. Может, у него по утрам что-то болит? Он вообще хороший, но не без перегибов. Например, если мама долго носит одно и то же платье, он может его взять и выкинуть, не особо спрашивая.

– Однако интересная персона.

– А то.

– Я предлагаю тебе сделку.

– Какую?

– Давай прогуляем твою школу в пиццерии, а потом еще где-нибудь?

Эля задумалась.

– Твой рюкзак я могу взять на себя.

– Не надо.

– Значит, ты согласна?

– Ну, в принципе, первый урок – не очень важная штука.

– Я слышал, что ходить на первый урок – дурная примета.

– И к чему она? – вдруг заинтересовалась Эля и, улыбнувшись, продемонстрировала прелестную ямочку на щеке.

– К раннему гастриту.

– А что нужно делать, чтобы этого не произошло? – Эля развеселилась, и глаза ее блестели.

– Уничтожить пепперони или «Маргариту».

Она протянула мне руку, чтобы закрепить партнерскую сделку, и я пожал ее.

За время прогулки выяснилась досадная особенность коммуникации. Из-за моего роста и Элиной манеры говорить очень тихо оказалось, что до моего слуха вспархивали лишь некоторые слова. Это, к сожалению, заставляло меня часто переспрашивать, а ее, судя по всему, – несколько раздражаться.

Основной зал пиццерии был закрыт, но работало окошко выдачи. Через пятнадцать минут ожидания нам высунули теплую картонную коробку.

Присев на оградку, мы довольно быстро разделались с пиццей, которая раскидывала томатную пасту на все вокруг (я хотел сравнить это с кровавым пометом, но сумел сдержаться).

Из Элиного рюкзака выглянул корешок книжки. Я вспомнил про обещание, данное себе, – побольше задавать вопросы о ней.

– Ой, ты с книжкой. Дай глянуть.

Она не стала доставать ее – просто сказала, почти каркнула:

– Керуак.

– Неужели «В дороге»?

– Да, – засияла Эля. – Читал?

– Хватило страниц на десять.

Элю мой ответ явно озадачил, и я поспешил объясниться:

– Знаешь, к некоторым культовым, так сказать, книгам приковано какое-то особое внимание. Так вот эта книга, по-моему, полная хрень.

– Я ее в третий раз читаю.

Эля взглянула на меня, как на человека-ошибку, человека-оборотня, который обманом затянул ее в свое логово.

Я затараторил:

– Но я совершенно уверен, что есть хорошие, прекрасные люди, которые любят его. Вот моя тетка, например, – невероятно обаятельная и умная женщина, но читает абсолютный шлак. Она читает книги женщин, которые гораздо глупее нее. Например, Устинову. Тетя говорит, что она отдыхает сознанием – и ощущает себя как водоросли в холодном ручье, когда читает такое.

– Керуак – не шлак.

– Да я про тетку.