– Ништяк, – ответил охранник, – наши выигрывают!
– Да ну! – удивился Роман и поставил ногу на первую ступеньку. – А во что выигрывают-то?
– В футбол. «Зенит» против «Тигров Сыктывкара». Пять – один.
– Ага… – Роман усмехнулся. – Это серьезно.
– Ну! Во, смотри, снова чуть не забили! Наши с этими тиграми разберутся, как два пальца…
– Два пальца в рот – это победа! – провозгласил Роман и стал подниматься на второй этаж, где находился офис Шапиро.
Лев Самуилович Шапиро сидел за огромным столом и курил тонкую черную сигарку. Справа от него сидел спонсор проекта Александр Каценеленбоген, а слева – режиссер Леонид Край.
Пожав всем руки, Роман уселся напротив Шапиро и сказал:
– Ну вот, я приехал. Таки что ты от меня хочешь?
– Таки я хочу, чтобы ты ознакомился с контрактом и подписал его.
Шапиро перекинул через стол толстую папку, и Роман, с тоской поглядев на нее, сказал:
– Слушай, Лева, иди ты в жопу! Ты хочешь, чтобы я читал этот талмуд? Я забыл буквы. У меня куриная слепота. Я вообще неграмотный. Давай я поставлю крестик где надо, и все.
– Но ты же должен знать, что в контракте!
– Это ты должен знать, а я простой артист. Песни пою. И вникать в эту вашу канцелярско-бюрократическую паранойю не намерен.
– А если я подсуну тебе на подпись контракт, по которому ты станешь моим рабом до скончания твоего, дай тебе бог долгой жизни, века?
– А тогда я скажу своим поклонникам, что мой директор Шапиро – чувствуешь, как звучит эта фамилия? – обманывает меня, а по ночам пьет кровь христианских младенцев. И что будет дальше – представляешь?
– Вот сволочь! – Шапиро засмеялся и посмотрел на Каценеленбогена. – И как с таким работать? Но ведь талантлив, подлец! И народ его любит.
Он посмотрел на папку и сказал:
– Ладно. Можешь не читать. Можешь поверить старому Шапиро.
– Старому? – Роман поднял брови. – Тебе ведь еще и сорока нет.
– Но какие это годы! – Шапиро всплеснул руками. – Год за три! Даже за четыре!
– Ладно, старикашечка, давай ручку. Где тут нужно расписаться?
– Вот здесь и здесь, – Шапиро открыл папку на последних страницах и подсунул ее Роману, – и еще здесь.
Роман поставил три неразборчивые закорючки и бросил ручку на стол.
– Вот так люди попадают в рабство, – вздохнул он. – Между прочим, сколько мне там причитается по этой бумаге?
– А ты бы сам почитал, – усмехнулся Шапиро, – три рубля пятьдесят копеек.
– Сказал – читать не умею! Говори давай!
– А причитается тебе… – Шапиро закатил глаза к потолку. – Сорок пять тысяч убитых енотов.
– Убитых евреев, – поправил его Роман.
– Я же говорил, что он антисемит, – Шапиро развел руками, – а вы не верили.
Леонид Край улыбнулся и сказал:
– Знаем мы таких антисемитов. А потом выясняется, что у него дедушка из Бердичева и фамилия его была Циферблат.
– Мы из Рюриковичей, – Роман задрал нос, – и попрошу!
– Ладно, славянин, – сказал Шапиро, – слушай дальше. Значит, – сорок пять тысяч долларов за запись альбома, за концерт в «Крестах» и за твои права на видеоматериалы с этого концерта. Ты отдаешь их мне. И еще проценты с продажи дисков. Напомню – два диска в одной коробке. Аудио – «Крестный сын» и видео – «Чистое небо над зоной». Твоих тут одиннадцать процентов.
– А сколько коробок? – поинтересовался Роман.
– Два миллиона.
– Это сколько же будет? – Роман нахмурил лоб. – Два миллиона… А диски по… Ну его к черту! Сам посчитаешь. Мне только этой бухгалтерии и не хватает для полного счастья! Потом дашь мне сколько причитается, и все дела.
