Она слишком слабая, слишком хрупкая и тощая, чтобы оказывать сопротивление. И так дело не пойдёт.
Мне хотелось с ней играться. В кошки-мышки, где она беззащитная мышка, а я кровожадный кот, готовый разорвать её на кусочки.
Я немного ослабил хватку, дав ей возможность вырваться.
– Мистер… – Она учащённо дышала, потирая шею. – Мистер Максвон… Что это…
– Ничего. – Я улыбнулся, точно так же, как всегда делал, когда использовал искусство манипулирования. – Всё хорошо, милашка.
– Извините, но я должна идти работать.
Она действительно быстро прошла мимо меня прямо к двери, чтобы покинуть мою комнату. Но это ведь игра. Нужно было дать ей крохотную надежду и быстро её отобрать.
– Нет, – улыбнулся я ещё шире, схватив её за запястье. – Ты отсюда не выйдешь. Я ещё не закончил.
– Я… – Она похлопала своими глазками, будто лишь взглянув в них я мог передумать. Но я ведь не так слаб. – Простите, но…
В следующую секунду я прижал её к двери. От неё шёл очень вкусный аромат, будто она была свежеиспечённой булкой. Я уткнулся носом в её каштановые волосы, рукой вновь возвращаясь к шее. И девочка будто бы и не сопротивлялась, когда вторая моя рука начала блуждать по её телу.
Но вот промах – именно этой вот второй рукой я вытащил из выдвижного шкафа в паре сантиметрах от себя нож. Такой острый, что при одном взгляде на него, думаю, можно было порезаться. Но пока было рано им воспользоваться. Я долго хранил его там, любовался, представлял себе много чего, получал удовольствие, но никогда не думал, что мне придётся его использовать.
Нож с золотой рукояткой с небольшим кусочком настоящего рубина и сверкающим лезвием, который служил украшением моей комнаты, пока я не снял его со стены, чтобы подержать в руках, а затем просто не смог повесить его обратно.
Вот день, когда я могу пустить его в ход, настал.
– Ложись на кровать, – сказал я в ухо девочке. – Без лишних разговоров. Просто ложись.
Она повернулась ко мне и отрицательно покачала головой.
– Простите, но я не могу… У меня есть жених.
Как очаровательно, что она об этом решила вспомнить только после того, как страх коснулся её кожи.
Я вновь улыбнулся, словно меня растрогали её слова, однако нож всё так же держал в руке.
И она его на этот раз заметила.
В глазах возникло сначала изумление, затем недопонимание, и только когда наши взгляды встретились, девочка всё прекрасно поняла.
Она схватила ручку двери, но я всего одной рукой толкнул её на кровать, почти не прикладывая никаких сил. Она упала, и я навис над ней. Я сжал ей шею одной рукой, пока она пыталась вырваться, а второй медленно провёл лезвием по белой коже. И ощущение прохладного металла останавливало её резкие движения.
– Не прекращай сопротивляться, – сказал я почти разочарованно. – Борись же за свою никчёмную жизнь.
Девочка беззвучно заплакала. Из глаз струились крупные слёзы, стекали по её волосам прямо на простыни, а я с великим удовольствием наблюдал за этим.
Нет чувства более приятного, сказал себе я. Да, нет ничего приятнее, чем лицезреть никчёмность, жалкость и хрупкость чьей-то жизни. Ты можешь просто забрать её, когда тебе вздумается. Ты решаешь, когда и кто умрёт, следует лишь взять в руку острый нож.
Всё.
Ты Царь в своём мире.
– Пожалуйста… – прошептала она. – Не надо.
– Ты мне нравишься, милая, – произнёс я, поглаживая её волосы. – Правда, нравишься. И поэтому я выбрал тебя.
