Как только я вошел, у всех сразу чуть ли не попадали вилки из рук.
Толстый дядька только изумленно спросил:
– Эт-то что такое?
Не обратив внимания на его возглас, я вежливо поздоровался:
– Доброе утро! Здравствуйте! Я ваш новый четвертый механик.
Капитан, очень вежливый и интеллигентный человек осмотрел меня с ног до головы и скомандовал:
– Четвертый механик! Кругом! И приобретите вид настоящего командира, а не шута с балаганной фабрики! – уже мягче добавил он.
– Есть! – вырвалось у меня по привычке.
Я повернулся через левое плечо и чуть ли не побежал в каюту переодеваться. А у самого была только одна мысль:
– Чем же им мои штаны не понравились? Всем нравились. А тут на тебе – не нравятся….
Я вернулся в каюту. Были у меня еще серые, простые затасканные брючки. Я их надел и вернулся в кают-компанию.
Дневальная еще вчера вечером предупредила меня, когда я ужинал в столовой команды:
– Уж очень строгий у нас пароход. Перед тем как в кают-компанию заходить, надо постучаться и обязательно спросить разрешения у капитана.
После переодевания, я вновь спустился к двери в кают-компанию, открыл ее и, предварительно постучавшись, спросил, обращаясь к капитану:
– Разрешите войти? – и встал в ожидании разрешения у порога.
Капитан осмотрел меня с ног до головы:
– Ну вот, – удовлетворенно хмыкнул он, – Пожалуйста, проходите, садитесь.
Толстый дядька, который сидел около стармеха, показал мне место напротив себя:
– Вот это будет твое место.
Я сел на указанное место и буфетчица тут же поставила передо мной яичницу с беконом. На столе стояли белый хлеб, выпеченный, скорее всего, на судне, масло, чай и сахар.
Я быстренько все это свинтил, не обращая внимания на прерванную беседу начальников, опять спросил разрешения у капитана:
– Разрешите?
Капитан, уже доброжелательно, кивнул головой:
– Да. Пожалуйста, идите! – продолжал он разговор со стармехом.
Я осторожно поднялся из-за стола и вышел из кают-компании под любопытными взглядами окружающих. Только тогда я понял, что я что-то съел. А то, в присутствии четырех старших командиров, я так все закидал в себя, что и не заметил, что же я ел.
Придя в каюту, я переоделся в рабочую одежду и пошел в машинное отделение, вход в которое был почти напротив моей каюты.
В машинном отделении все уже собирались в ЦПУ на разводку.
Когда я вошел туда, то там, в кресле, покуривая, уже сидел второй механик, и полный дядька, который сидел за столом в кают-компании напротив меня.
Оказалось, что это был электромеханик Владимир Павлович Чечет.
Потом уже, через несколько месяцев, когда я освоился на судне, мы с ним очень сдружились. Он был моим соседом через переборку.
Иной раз, когда в Петропавловске он устраивал ночные гулянки, я стучал ему в переборку с просьбой:
– Владимир Павлович…. Дайте поспать…. Завтра ведь на работу!
– Ничего, мой юный друг, терпите. Не у каждого у нас бывает вторая молодость. У молодых людей, вообще-то должен быть крепкий сон. Ну а если его нет, то покрепче держитесь за кардан, – на что мне всегда отвечал старый одессит, – Пожалуйста, отдыхай себе на здоровье, и не обращай на нас внимания, – похлопывал он по плечам (и не только по ним) своих веселых спутниц.
Приходилось возвращаться в каюту, поворачиваться ногами к переборке каюты электромеханика, накрывать голову подушкой и пытаться заснуть, а то и уходить к третьему механику поспать у того на диванчике, или к мотористу Саше Ермакову, с которым как-то мы сразу сдружились.
