Элитная потребительская идеология этот вопрос рассматривает в социал-дарвинистском духе, сущность которого можно выразить ницшеанской фразой: «Падающего толкни!» Причина выживания, по их мнению, коренится исключительно в самих выживающих, в их слабой природе, плохой подготовленности, «неумении держать удар» и т.п. Те, кто не умеет за себя бороться, превращаются в социальный балласт. Вся ответственность взваливается на плечи выживающих. При этом информационно-идеологический диктат меньшинства целенаправленно носит агрессивный и психологически-травмирующий характер. Несколько примеров, как воплощение вышеприведенного лозунга Ницше. Представитель либеральной общественности А. Смолин, обозреватель РАПСИ, автор публикации «Общество унижения», предлагает усилить на ведущих телеканалах те программы, в которых человек унижается, духовно травмируется. По его мнению, политика ведущих каналов, делающая «чувство унижения систематизирующей доминантой», недостаточна.
Психолог А. Юрьев предлагает использовать генную терапию в деле управления народом. «Поддержка погибающих и слабых, – пишет он, – это нерациональное и расточительное поведение человеческого общества глобализация поставила под сомнение. Исследователи глобализации констатируют, что она отказывается от тысячелетнего опыта человечества как ошибочного. Ошибочен ли он? Или она права?» Демонстрация сомнения – это на публику, на тех, кто, возможно, поставит под сомнение антигуманные методы психолога А. Юрьева.
Для писателя Д. Быкова народ – это «чернь», которая «нуждается в перевоспитании, катехизации, впоследствии в реформации и многих других замечательных вещах» («Московские новости», № 153, 2012).
С большим сожалением приходится констатировать, что недалеко от либералов ушли некоторые народные избранники, для которых все население России – это «сто тридцать миллионов бездельников»2. Воспитывать в таких людях чувство уважения к своим избирателям поздно, а вот Комитету по этике стоит жестко реагировать на подобные откровения представителей властной элиты, вплоть до требования сдачи депутатского мандата.
Таким образом, говорить о существовании «идеологии выживания» не приходится. Есть дискриминирующая выживающих идеологическая составляющая элитной, потребительской идеологии. Сможем ли мы выиграть идеологическое противоборство с такой идеологией, представляющей узкий круг успешных, способствующей криминализации и маргинализации общества? Как говорил известный киногерой товарищ Сухов, это вряд ли! Ведь радикальный ислам эксплуатирует идеи равенства и справедливости, с которыми коммунистическая идеология, а еще раньше христианство завоевывали мир.
Весь парадокс настоящей ситуации заключается в том, что государство нуждается в поддержке тех, кого оно лишило в перестройку своей опоры и защиты. Ведь главным оппонентом государства в России, как отмечал политолог и философ А. Панарин, «всегда выступают “сильные”, то и дело норовящие ускользнуть от государственного контроля… Вот почему самодержавные государи на Руси старались опереться на низы общества, чтобы отбить сепаратистские и своевольнические поползновения “сильных людей”, всегда готовых обособиться от общества, а при случае опереться и на внешние силы».
Исторически идеологическое обоснование «выживающих» брала на себя религия, в частности христианство, за исключением протестантизма. Поэтому востребованность ее обществом логически закономерна. А различные разговоры о насильственном насаждении – необоснованны. Можно говорить лишь о том, что религиозная самоидентификация народа находила и находит понимание и поддержку сверху. Это тоже понятно, если учитывать идеологическую слабость властных федеральных структур, которым приходилось решать проблемы суверенитета, территориальной целостности страны и ее стабильности, стоя́щие наиболее остро в начале 90-х, исключительно с помощью финансов.
