Россия и мусульманский мир № 11 / 2016 - страница 3

В течение относительно короткого периода у России оформилась четкая позиция относительно ключевых проблем мирового развития. Это касается, прежде всего, силового навязывания «универсальных» ценностей, приводящего к многочисленным жертвам, смене режимов, отказу от традиционного политического устройства, утрате суверенитета. Отсюда ясно, что изменение взглядов на подготовку и применение военной силы выступает как закономерная ответная реакция России на развитие политической ситуации в стране и за рубежом. Поэтому военная доктрина выступает как открытая всему миру декларация ви́дения Россией целей, условий, допустимых пределов, форм и последствий применения средств вооруженного насилия, военной силы. Вопрос восприятия доктринальных установок далеко не праздный, поскольку имеет место проблема понимания отечественной и зарубежной общественностью официальной позиции России. В ряде случаев и специалистами посылаемые сигналы либо игнорируются, либо неадекватно воспринимаются. Характерен в этом отношении вывод Ю.Н. Балуевского: «Многие наши эксперты и аналитики НАТО неправильно оценили основное содержание и положения нашей Военной доктрины 2010 года» [13].

Военная доктрина в новой редакции призвана довести до целевых групп с использованием убедительных формулировок то, для решения каких задач Российское государство осуществляет подготовку военной силы и для чего и когда может ее применить. Уместно привести лишь некоторые артикулированные в документе феномены:

– смещение военных опасностей и военных угроз в информационное пространство и внутреннюю сферу;

– дестабилизация внутриполитической обстановки;

– очаги межнациональной и межконфессиональной напряженности, деятельность международных вооруженных радикальных группировок, иностранных частных военных компаний, рост сепаратизма и экстремизма;

– установление в государствах, сопредельных с Россией, режимов, в том числе в результате свержения легитимных органов государственной власти, политика которых угрожает интересам нашей страны;

– подрывная деятельность специальных служб и организаций иностранных государств и их коалиций против Российской Федерации;

– деятельность по информационному воздействию на население, в первую очередь на молодых граждан, имеющая целью подрыв исторических, духовных и патриотических традиций в области защиты Отечества;

– создание на территориях противоборствующих сторон постоянно действующей зоны военных действий;

– участие в военных действиях иррегулярных вооруженных формирований и частных военных компаний;

– применение непрямых и асимметричных способов действий;

– использование финансируемых и управляемых извне политических сил, общественных движений.

Можно констатировать проявление в доктрине общего трен-да к признанию используемых в современной политической борьбе невоенных средств в качестве оружия. Поэтому и для противодействия требуется «объединение усилий государства, общества и личности по защите Российской Федерации». Вместе с тем данная идея требует своего развития: ведь в ряде зарубежных стран уже давно официально реализуются концепции тотальной, общественной, духовной обороны, в основе которых – привлечение всех граждан к обороне страны, отстаиванию национальных ценностей. Об этом уместно вспомнить в условиях, когда против России задействован силовой потенциал в виде экономических санкций, идеологического давления, мощного натиска на систему наших традиционных ценностей. Имеет место скоординированное использование (пока) не регулярной армии, а многочисленных экстремистских, неорелигиозных, псевдоправозащитных структур, организаций сексуальных меньшинств и др. Применение против этой «политической пехоты» военной силы требует серьезной проработки и подготовки. Ознакомление же с текстом Военной доктрины позволяет утверждать, что документ только в самом общем виде обозначил направление развития системы обороны страны, по сути, лишь поставив проблему.