За 20 лет эти обиды не ушли из сознания людей. Они получили дополнительную подпитку за счет тех чувств, которые переживают и другие народы в Европе, в тех странах, в которых имел место значительный и быстрый приток инокультурного населения. Россия в эти годы стала третьей страной в мире после США и ФРГ по притоку иммигрантов. И происходило это на фоне существенно изменившегося этнического состава населения. В СССР русские составляли 51 %, теперь в Российской Федерации их 80 %. К тому же мы переживаем последствия чеченского кризиса (на восстановление республики затрачиваются миллиарды рублей, а в ответ проходят митинги под лозунгом «Хватит кормить Кавказ!»). Среди угроз, которые вызывают наибольшие тревоги, опрошенные на втором месте после терроризма (что тоже зачастую имеет кавказский след) назвали «втягивание России в долгосрочный конфликт на Кавказе».
Российская идентичность конструировалась как солидаризирующая, снижающая этнически маркирующую социальную и политическую дифференциацию. На это надеялась и власть, и активная часть общества, во всяком случае либерально ориентированная или ощущающая опасность дискриминации. И хотя был опыт британской идентичности, который смягчил постколониальную ситуацию, но не спас от североирландского конфликта и лондонских эксцессов лета 2001 г., и опыт французской политической нации, не уберегший от волнений в социально неблагополучных кварталах, все же надежды не умирали и энтузиазм разных политических сил в формировании российской политической нации и российской идентичности не спадал.
Социологические исследования, в том числе по проектам «20 лет реформ», «Гражданская, региональная и этническая идентичность и проблемы интеграции российского общества», показывали – проблемы межэтнических отношений остаются.
Этнополитические установки даже тех, кто чувствует себя «больше россиянином, чем человеком своей национальности», не отличаются существенно в более лояльную сторону. 68 % из них ответили, что испытывают раздражение или неприязнь к представителям каких-то национальностей. Чаще всего в этом случае имеются в виду люди, приехавшие из республик Северного Кавказа и Центральной Азии. 61 % одобрили бы метод сталинского прошлого и нынешней Франции периода Николя Саркози – принудительное выселение каких-то национальностей из города или села, в котором они живут.
Таким образом, российская идентичность, отражая формирование политической, гражданской нации в стране, включает, как и в старых демократиях, представления и установки, далеко не всегда соответствующие гражданским идеалам. В условиях, когда к объективно имеющемуся положению в стране политиками-популистами добавлялась политизация этнического фактора, представления людей о многонациональности как исторической данности нашей страны менялось. «То, что в России живут люди разных национальностей, это скорее преимущество для развития страны или скорее проблема?» – спрашивали респондентов. Однозначно считали это преимуществом 16 %. Позиция «и то и другое» была самая распространенная и набрала 41 %, а 28 % полагают, что это «скорее проблема».
За 20 истекших лет не потерял остроты вопрос о том, является ли Россия общим домом для живущих в ней национальностей. Представление о том, что все народы, населяющие Россию, должны обладать равными правами, остается наиболее распространенным, но с каждым годом становится все менее поддерживаемым. В 1990-е годы это было мнение очевидного большинства (64–65 %), в 2001 г. – 61, а в 2011 г. – 47 % респондентов.
