Россия и мусульманский мир № 5 / 2014 - страница 2

Лавина информации делает целенаправленное управление новостными потоками и формирующимися представлениями все более трудным. Информация демократизируется, выходит из-под контроля. Образы «объективируются». В то же время потоки информации сметают аргументы, выводят на передний план эмоции, что благоприятствует манипулированию, но и оно имеет зачастую бессистемный характер, поскольку осуществляется со всех сторон одновременно.

Возрождение идейной конкуренции происходит на фоне стремительного нарастания количества потребляемой людьми информации, торжество Интернета ведет к виртуализации политики. Представления все больше определяют вес и значение материальных явлений, в том числе и касающихся силы и влияния. Поэтому особо важным их источником становятся позиции в сфере массовых коммуникаций.

Накопленные технологические, моральные и исторические активы, доверие и привычка к западным СМИ создают преимущество Западу, который сохраняет первенство в интерпретации и распространении идей. Прямо или чаще косвенно – продвигая образы и представления, способствующие сохранению его влияния. Так, уступая в экономическом и геополитическом соревновании быстрорастущим азиатским странам, Запад интенсифицирует идейную борьбу, в частности пытаясь представить происходящее в мире как свидетельство успеха собственной идеологии. Новые игроки пока не готовы и не способны навязывать выгодные им идейные представления, хотя есть и исключения. Например, катарская «Аль-Джазира», внесшая значительный вклад в ослабление светских арабских режимов.

Борьба за влияние на взгляды и представления активизирующихся масс станет важнейшим видом соревнования между государствами и их группами в XXI в. Поднимающиеся страны вслед за усилением позиций в экономике и в сфере безопасности перейдут к активной борьбе и за влияние в идейной сфере.

Российское влияние в информационно-идейной сфере по-прежнему крайне невелико. Во многом это связано с тем, что страна так и не нашла свою новую идентичность, а барахтается в идеологических клише ушедшего столетия, вместо того чтобы обратиться к потенциалу своей многовековой истории. Против России играют и ее нынешняя малопривлекательная модель общественно-экономического развития, и унаследованные от прошлого фобии Запада.

Место России. Российская государственность на протяжении практически всей своей истории формировалась и крепла в условиях постоянной внешней угрозы, противодействие которой и составляло лейтмотив государственного строительства. Сегодня, пожалуй, впервые стране никто напрямую не угрожает. Привычный противник – Запад, во-первых, ослаблен, во-вторых, с ним уже нет столь глубоких противоречий. Китай делает все возможное, чтобы не создать у России чувства опасности, поскольку в Пекине понимают, что их соперничество с США почти неизбежно. Локальные очаги нестабильности, особенно к югу от российских границ, способны доставлять серьезные неприятности, но это конфликты совсем другого масштаба, чем те, к которым всегда готовилась Россия.

Спору нет, в условиях общего нарастания неопределенности в мировых делах стране необходимы солидные вооруженные силы. Однако пока не вполне ясно, до какой степени осуществимы заявленные планы перевооружения и стоят ли за ними какие-то конкретные долгосрочные расчеты.

Налицо относительная примитивизация экономики. Пока работают факторы, компенсирующие этот недостаток: мировой спрос на сырье и продовольствие способствует сохранению совокупной мощи страны, тем более что она доказала способность удерживать территории и сырьевые ресурсы под суверенным контролем. В хаотичном мире национальных игроков, играющих по неясным правилам, Россия, весьма искусная в традиционалистской, временами тяжеловесной, дипломатии, чувствует себя комфортно. К тому же привычные конкуренты – Соединенные Штаты и Европа – сами запутались в происходящем и совершают грубые промахи, Китай же предпочитает уклончивую позицию, несмотря на очевидное усиление. Однако эта ситуация не будет продолжаться всегда. И в США, и в Европе, и в КНР заметны признаки того, что начинается переоценка подходов к мировой ситуации и выработка новых моделей поведения.