Россия и мусульманский мир № 8 / 2016 - страница 11

Спецификой обладает и суфийская практика мусульман Урало-Поволжья. Прежде всего, нужно отметить сильное влияние ясевизма, которое отчетливо прослеживается в нашкбандийском тарикате. «Диване хикмет», «Ахырзаман китабы», «Марьям Ана хикаяты», «Бакырган китабы» вплоть до 1917 г. были настольными книгами в татарских мектебах и медресе. Ясеви и Бакыргани оказали огромное влияние на татарских суфийских поэтов Сайфа Сараи, Мавля Кулы, Идриса Хафиза и др. Широкое распространение в татарском суфизме получило почитание Пророка (мир ему!). Особой популярностью у татар пользовались маулиды – поэтические произведения о рождении Пророка (мир ему!); судя по всему, первыми авторами маулидов были именно тюркские поэты. Другой популярный жанр, связанный с почитанием Пророка (мир ему!), – это мираджнаме, которое стало образцом для мистиков-суфиев. В его основе лежит мирадж – путешествие Пророка Мухаммада (мир ему!) в Иерусалим и его вознесение к Аллаху. Среди татарских мусульман получило широкое распространение почитание святых, которые рассматривались как носители благословения и силы, излитых на них Аллахом. В связи с этим на татарском языке были созданы многочисленные произведения жанра марсийа, посвященные восхвалению духовных учителей, шейхов, ишанов, мулл и др.; достаточно упомянуть обобщающие работы Шигабутдина Марджани и Ризы Фахретдина на эту тему. Суммируя, можно сказать, что татарская суфийская литература, впитавшая в себя многие течения и влияния, является настоящим сокровищем ислама и духовной культур.23

Если не разбирать подробно отдельные стороны татарской мусульманской практики (обширный материал по этой теме имеется в специализированных научных исследованиях, и каждый при желании может обратиться к ним самостоятельно24, внимание стоит сконцентрировать на следующем тезисе: не вызывает сомнения, что татарская мусульманская культура формировалась веками и обладает рядом специфических черт; эти черты не следует рассматривать как нечто чуждое исламу – ислам интегрирует их. Сейчас необходима обстоятельная рефлексия собственной традиции, чтобы предотвратить размывание исторически присущей российской умме формы мусульманской практики. Несомненно, российское мусульманство в широком смысле включает в себя и северо-кавказскую, и башкирскую, и крымско-татарскую ойкумену, каждая из которых нуждается в отдельном изучении и осмыслении. Это позволит найти точки соприкосновения и определить тесные внутриевразийские цивилизационные связи – залог формирования целостного образа российского мусульманства.

Российское мусульманство как особая социокультурная реальность требует дальнейшего изучения и осмысления. Выдвинутый Гаспринским тезис о российском мусульманстве актуален и в наше время. В пользу необходимости такой рефлексии говорит тот факт, что с точки зрения ислама этничность и культурная специфика должны приниматься в расчет. Фактически ислам никогда не существовал в отрыве от конкретных социальных условий и, попадая на новую почву, давал оригинальные ростки, формируя локальные мусульманские культуры. Человек, родившись внутри определенной традиции, должен проявлять сознательное отношение к своей идентичности, иначе он не будет способен углубиться в нее. Духовное развитие обозначает не отказ от идентичности – в этом мире от нее в принципе нельзя отказаться, – но совершенствование внутри тех границ, тех рамок, которые ставит родная культура (разумеется, если речь идет о мусульманской культуре). Таким образом, перед российскими мусульманами стоит масштабная задача осмысления собственного бытия. И это не только интеллектуальная, но и духовная задача. Сейчас в этом направлении предпринимаются лишь первые шаги.