«Российский колокол». Специальный выпуск. 2025 - страница 2

– Нет, не понимаю. Знаете, Елена Владимировна, за моими плечами долгая жизнь и много призраков прошлого. Но при чём тут подростки?

В этот момент показ мультфильма закончился. Организаторша подскочила, включила свет, который открыл Сергею Аркадьевичу, что в зале всего трое подростков и с двумя он уже немного знаком. Снежана, увидев деда, поджала губы и выразительно посмотрела на подругу с красными волосами. Обе прыснули и потупились. Худощавый парень с мелкими неразборчивыми наколками на шее и скулах оглянулся на них, словно ожидая, когда и с ним поделятся шуткой. Елена Владимировна прошептала на ухо гостю, чтобы он посидел у входной двери, а сама рассадила подростков за круглый стол в удобные кресла и начала свой допрос в стиле приятной беседы.

– Ребята, понравилась ли вам просмотренная «Головоломка»?

– «Головоломка» ваша – для девчонок. Я бы лучше «Человека-паука» в десятый раз посмотрел.

– Так ведь «Паук» – такой же мультик, как и «Головоломка», только для прицеперов… Для прицеперов, таких как Максим, – отозвалась зеленовласая Снежана. – А мне понравилась «Головоломка». Как тебе, Эва?

– Так Максим же руфер, а не прицепер, – не отвечая на вопрос, уточнила Эвелина.

– А чем отличаются руферы от прицеперов? – поинтересовалась Елена Владимировна.

– Вот всё расскажут, – сделал огорчённую мину Максим, но, ухмыльнувшись, стал объяснять: – Руферы по балконам и крышам лазают, а прицеперы к поездам или троллейкам прицепляются.

– А что скрывать? Ты сам фотки выставляешь! И даже видео! Я когда увидела, как ты с балкона на одной руке свисал, а другой снимал себя на видео, мне плохо стало… – сердито выдала Эвелина.

– Эва, ты неправа. Макс не руфер, не прицепер, а зацепер, раз висел, зацепившись за балкон… – уточнила Снежана, улыбаясь.

– Правда, Максим? – побледнев, спросила организаторша.

– А если сорвёшься?

– Ну сорвусь – и что? – зло проговорил Максим. – А какой смысл в моей жизни? Так хоть умру красиво, как в кино…

Сергею Аркадьевичу стало душно. Он не был готов к подобным откровениям и не мог разобраться в хитросплетениях жизни современных подростков. Но острая жалость к ним вдруг сковала его сердце, жалость и бессилие. Ему захотелось сбежать. Он не мог понять, зачем он здесь, почему, для кого. Подростковая вселенная вызвала ужас у деда.

– Максим, – твёрдо, чеканя слова, проговорила довольная собой организаторша, – ты смелый и сильный парень. Я знаю, понимаю твоё состояние и понимаю абсолютно точно, будь уверен. В шестнадцать лет хочется свернуть горы, энергии хоть отбавляй. А родители тебя ещё за первоклашку держат. Так ведь? Поэтому ты и хочешь доказать своей маме, на что способен. А способен ты гораздо на большее, чем думает твоя мама, способен ты на поступок, даже на подвиг. Так ведь, Максим?

– Нет, ничего не хочу я никому доказывать! Слышите? Ни-че-го! – повысил голос Максим и вскочил словно ужаленный.

Елена Владимировна побледнела. Типичный шаблон беседы дал нетипичный результат. Но психолога на «слабо» не возьмёшь.

– Максим, вспышки агрессии в шестнадцать лет – дело обычное. Сядь. Успокойся. Прошу тебя. – Нотки нежности и печали послышались в голосе организаторши. Парень сел.

– Вот и хорошо… – продолжила Елена Владимировна, вздыхая. – Конечно, в такой сложной семейной атмосфере, в которой ты находишься, когда твоя мама…

– Моя мама?! Что она вам сделала, моя мама?