Россыпь - страница 3

– Ты, Прокоп, распрягай коней, да поставь их на выстойку, – как старший распорядился дядя Митя, – а я, это самое.., в самоволку. В лавку смотаюсь, пока не стемнело. Мясо не трогай, в амбар вместе перетаскаем, от собак только досмотри, да печку натопи. – Он бросил на воз пимы́, тулуп и ходко направился в магазин.

Успел вовремя – уже закрывала ставни. Догадываясь, что человек с дороги, продавщица с пониманием отпустила ему бутылку «Рояля», папирос, два килограмма яблок в пакете. Поведала доброжелательно: «К празднику самолётом подкинули».

По старой памяти дядя Митя знал, что где-то рядом здесь столовая и, размышляя, пока там Прокопий натопит печку, решил «перехватить », а самое главное – согреться. Всё равно напарник ему в этом деле не товарищ. Чудак человек – не то, что вино, даже заваренный чай не пьёт, голимо кипяток. А ещё таёжник называется…

Столовая точно находилась рядом, за углом. Посетителей не было, и дядя Митя прошёл прямо к раздаточному окошку. В глубине затемнённой кухни гремела посудой повариха, она же раздатчица.

– Столовая закрыта! – отрезала она незамедлительно.

– Покорми с дороги!

Повариха критично осмотрела дядю Митю, молча взяла тарелку, положила на неё из кастрюли три котлеты, два кусочка хлеба, налила стакан чая.

Дядя Митя попросил чистый стакан и холодной воды.

– Щас! – вызверилась повариха, без труда догадываясь, для чего ему понадобилась вода и пустой стакан. Однако на повторную проникновенную просьбу она всё-таки смягчилась, выставила на окошко ковшик воды и рядом, со стуком, гранёный стакан.

Удовлетворённый, дядя Митя сел за стол подальше от окошка, распечатал бутылку, налил полстакана. Долил воды до краёв и, помешав вилкой, хряпнул. «А то она даст спирту поспеть, как раз!» – глянув в сторону кухни, подумал он себе в оправдание. И верно.

– Ты это… не ресторанничай тут! – Буквально через минуту выглянула в окошко повариха.

Дядя Митя повторял процедуру до каждой котлеты.

– Выметайся отсюда! – велела сурово и непреклонно вышедшая в зал повариха. – Покорми его с дороги… До тебя сидел один, кобенился, тоже «с дороги». Свой, идол, надоел, да на вас тут смотри!..

Она, готовая уходить, щёлкнула выключателем, оставив одну светящуюся лампочку на выходе.

Верняком чуя, что дело набирает худой оборот, дядя Митя стал шарить на столе пробку. То ли она упала на пол, то ли он машинально затолкал её куда-то в карман, но в сей момент её не оказалось, и дядя Митя, недолго думая, достал пачку денег, туго скрутил, заткнул ими бутылку. Встал из-за стола и, чувствуя себя победителем, дурашливо раскланялся:

– Привелико вам благодарен… Адью, мадам, мерси…

Спирт крепко шибанул ему в голову. Свежий воздух, мороз, крепкая поддержка в желудке привели его в состояние благодушия и полнейшей уверенности в себе.

Тем временем порядком стемнело.

– Это была столовая, – рассуждал дядя Митя, шагая по слабо освещённой улице, – а это будет, стало быть, магазин. Значит, заезжка должна быть по левую руку. Где моя левая рука? Вот она, моя левая рука!

На его бормотанье откуда-то из подворотни выскочила здоровенная собака и стала наседать сзади.

– Имею я право пройти по улице как человек! – с чувством большого достоинства отчитал он псину и резко плюнул ей в морду. Пёс опешил, сбавил пыл и, наконец, отстал.

«Вот она, моя отель. Отель-мотель номер один, – обрадовался дядя Митя, различив в темноте избу. – Чё-то свет не горит…» Но, подойдя вплотную, обнаружил, что никакая это не заезжка, а сарай, которого раньше вроде и не примечал. «Что за чёрт, тут же где-то она, заезжка!» Он толкнулся в другую сторону, но и там пошли какие-то задворки. Хотел снова выйти к магазину, но и магазин теперь был неизвестно где. Отчаявшись самостоятельно выйти к заезжке, дядя Митя решил зайти на огонёк в первую же избу и спросить дорогу к своей гостинице. Как порядочный человек он постучал в дверь и, насилу преодолев порог, предстал этакий бравенький перед взором хозяйки.