[3] Сюртук – удлиненный пиджак, чаще двубортный.
8. Глава 8
После дневных потрясений Лючия думала, что не уснет, но задремала, едва голова коснулась подушки. Проснулась с первыми лучами солнца, заглянула на кухню, выпила стакан молока и вышла на улицу. Ей не терпелось приступить к работе. Не столько желание показать себя, доказать всем, что она чего-то стоит, двигало ею. Лючия искренне желала спасти сад.
Дело было даже не в том, что о нем никто не заботился, лишь выпиливали засохшие деревья. Само его существование было настоящим чудом. Замок, к которому вела единственная дорога, располагался на уступе скалы. Одному Богу известно, сколько потребовалось привезти земли к его подножию, чтобы высадить деревья и кустарники. Кто и когда это сделал, Лючия не знала, но думала, что на подобное способен только сильный, благородный человек. Может быть, кто из предков дель Росси сделал это, чтобы порадовать свою жену или возлюбленную. Сделал все, чтобы молодая княжна не чувствовала себя одиноко в новом доме.
Прекрасная сказка, которую она сама же придумала, так вдохновила Лючию, что она взялась за работу с удвоенной энергией. Обрезала, удаляла сухие ветви и те отростки, что росли неправильно и лишь тянули жизненные силы из растения. Так увлеклась, что не заметила, как пролетело время до обеда.
Она могла бы назвать первый рабочий день удачным, если бы не странности в поведении дель Росси. Лючия еще могла понять, почему он наблюдал за ней: сам назначил испытательный срок, имел право. Другой вопрос, почему не выслушал. Неужели считал ниже своего достоинства разговаривать с ней? Он не казался снобом, но что она знала о нем? Наследник одного из древнейших итальянских родов, владелец виноградников, член городского совета – первое, что приходило на ум, когда кто-то упоминал имя дель Росси. Князь был женат, но его супруга погибла при странных обстоятельствах. Подробности Лючии были неизвестны. Зачем ей интересоваться жизнью самого князя Салерно?
Меж тем интерес был – неясный, необъяснимый и совершенно лишний в ее ситуации.
Лючия вздохнула и вернулась к работе. Она обрезала только кустарники, которые росли рядом с замком, а кучки набрались приличные. Скоро из-за них и пройти будет негде, а это только начало. Предстояло убрать кампсис и глицинию. Лианы, видимо, сняли, когда спиливали сухие деревья, оставив лежать на земле. Их то и дело задевали, ломали, рвали. Несчастные растения не могли постоять за себя и вынужденно терпели муки.
Многочисленные пни свидетельствовали о том, что Альберто исполнял свою работу честно. Сад был слишком запущен, и все же отец выпилил все лишнее, обрезал и, тем самым, продлил жизнь старым апельсиновым и лимонным деревьям. Посадил несколько мандаринов и персиков. Выкорчевал олеандр. Последний был столь же прекрасен, сколь и ядовит, это Лючия помнила с детства. Однажды она принесла домой цветущую веточку и получила от отца такую взбучку, что зареклась прикасаться к этому растению. Альберто в тот день заставил ее трижды вымыть руки с мылом, прежде чем пустил за стол, а мама все равно кормила с ложечки как маленькую девочку.
– Лючия! – позвала Ноэлия, одна из дочерей Ренаты. – Идем обедать!
Вдвоем они пришли на кухню, где за большим столом, накрытым яркой цветной скатертью, уже собрались остальные работники поместья. Перед каждым стояла чашка с супом, но никто не спешил начинать трапезу.
