Пока подруга щебетала над трудящимся артси, я обвела взглядом присутствующих. Несколько незнакомых мне крылатых девушек и парней изготавливали мечи. Одна невысокая ангел с темно-русыми волосами обрабатывала украшения для крыльев. Еще трое крылатых полировали доспехи.
Мой блуждающий взгляд упал на Арье. На нем не было рубашки, а крепкое тело с россыпью темных веснушек на загорелых плечах, блестело от пота. Придерживая рукоять двуручного меча, он опускал на него молот и, при каждом ударе, из стали высекались не искры, а молнии. Надо отдать должное, каким бы засранцем не был мой наставник, выглядел он внушительно.
Затерянная в своих мыслях, я не заметила Первосященника, застывшего в паре шагов от Арье. Светлейший Закум улыбался, но от его улыбки мне стало не по себе. Он что-то уверено говорил наставнику. Арье не реагировал, продолжая высекать молнии из меча.
Пот, выступавший на его лбу, мешал глазам. Наконец, он остановился, желая вытереть лицо и поднял взгляд. Медовые глаза встретились со мной.
– Я буду рад лично придать тебя забвению, проклятый выродок… – голос Закума звучал в моей голове так отчетливо, словно он стоял здесь, а не через всю кузню.
Это еще что?! Я моргнула, прогоняя наваждение. Когда голова прояснилась, снова поглядела на наставника, но он уже не смотрел. Арье обернулся к Первосвященнику, что-то ответил и с лица второго сошла улыбка. Преисполненный возмущения, Светлейший Закум спрятал ладони под хламидой. Глаза сверкнули нимбом так ярко, что даже мне стало тяжело смотреть.
– Хесса, чего зависла? – Селестия взяла меня под руку. – Оу… Опять сцепились…
Ангел потянула меня к выходу, отвлекая посторонними разговорами. Я покинула кузню без ответов, но с целым ворохом новых вопросов.
– Так ничего и не выяснили! – я пнула камешек и тот отлетел к белоснежной стене замка. – Только Йону зря потревожили…
Подруга сдвинула светлые брови:
– Да, и говорил он странные вещи, не находишь? О свободе без памяти. Впервые слышу подобное!
– Может он просто хотел меня успокоить?
– Пойми вас, артси, – Селестия пожала плечами. Подруга охнула и вытащила из-за пазухи нечто светлое. – Твоя стекляшка теперь кулон! Хоть сходили не зря.
Красно-серая поверхность сияла, отражая пробившееся сквозь грозовые тучи солнце. Я пригляделась к цепочке – тончайшая работа звено к звену проходило кулон насквозь. Интересно, как Йона успел сотворить подобное чудо?!
Селестия помогла застегнуть цепочку, улыбнулась.
– А что? Недурно! Такого точно ни у кого нет!
Мы прошлись еще немного, пытаясь понять, о чем говорил Йона, но в главном зале на нас натолкнулась Ру и сказала сестре следовать за ней к отцу. Пройтись с ними не вышло – боль в мышцах постепенно возвращалась, и я поплелась обратно в комнату. Что ж, лучше высплюсь – судя по всему в ближайшие месяцы подобной роскоши не будет.
Арье привык слушать змеиный шепот Закума. Со дня своего рождения на его голову то и дело обрушивались изощренные проклятия Первосвященника. Раньше они задевали, но поток сквернословия, пробивший по началу открытую рану, сейчас превратился в заскорузлую мозоль.
Первосвященник бросил свои украшения на станок, требуя немедленно привести их в порядок. Арье поднял уставшие глаза на Закума, но тот лишь ухмыльнулся.
– Ангельская сталь не ржавеет и вам это известно.
– Что с того? Я желаю, чтобы они сияли! Тебе жалко молний на своего Первосвященника, щенок?
