Арье опустил молот. Он выдохнул зарождающуюся злость и молча принялся за работу, позволяя Закуму поливать себя помоями. Так проще, чем спорить.
Первосвященник пошел по классике: начал с личности самого Арье, стал проклинать его родителей, даже упомянул, как лично присутствовал на казни отца. Ничего нового.
Выпущенные умелой рукой молнии разлетались коротко, но четко, превращая ангельскую сталь в почти зеркальную поверхность. Арье улыбнулся – ему нравилось чувствовать острое покалывание в пальцах.
– Скалишься?! – прошипел Закум, понимая, что Арье не слушает его. – Скалься пока можешь! Ордо видит черноту твоей души, недаром послал эту грешницу в попечение! Вот увидишь…
Арье почудилось, как чьи-то пальцы коснулись его лица. От неожиданности он отпрянул, поднимая глаза.
Хессиль стояла на другом конце кузни. Сероватую кожу тут и там покрывали царапины, болезненность пугала, но в глазах поселилось любопытство.
– … в один прекрасный день я буду рад лично придать тебя забвению, проклятый выродок! А для начала стану бичом для твоей подопечной!
Злость вперемешку с виной и бессилием вырвалась внезапно, снесла давно выстроенные плотины и вылилась наружу. Арье отбросил инструменты вместе с драгоценностями и завис над Первосвященником.
– Тронете девочку и, клянусь Порядком, я донесу Светлейшему Совету о расточительстве военных ресурсов, – прорычал он.
Закум отпрянул, стал ловить ртом воздух, но Арье не смог насладиться зрелищем. Вниз по спине разлилась привычная боль, прожигающая кожу изнутри. Стараясь не упасть, парень выбежал на лужайку, поспешил прочь.
Только бы успеть в комнату…
Дверь открылась и в комнату кто-то влетел. Я не успела разглядеть вторженцев – на голове оказался плотный мешок, руки и ноги связали. Голова работала, бешено перебирая возможные варианты: на нас напали дети Хаоса?! Меня хотят развеять?! Что происходит?!
Я хотела закричать, но чья-то ладонь вовремя заткнула рот. Недолго думая, я прокусила пальцы неизвестного, а нападавший зашипел. Меня перехватили, стали тащить куда-то. Что было сил я оттолкнулась ногами, но меня лишь крепче связали. Секунда – и я лечу в пустоту.
Неужто все? Вот и пожила! Зачем вообще было начинать?! Я верещала и дергалась, стараясь скинуть мешок с головы.
Мгновение полета показалось вечностью. Когда чьи-то крепкие руки аккуратно поймали меня, я охнула, хватаясь за спасителя.
– Я же сказал, сама еще будешь ко мне жаться! – хохотнул знакомый голос и мешок стянули с головы.
Флегон прижимал меня за талию, сам парил в воздухе, а за ним, в тени утеса, пряталась пещера, забитая толпой крылатых студентов. Кажется, мой безумный вид напугал остальных, потому что собравшиеся тут же потупились.
– Фу! Хесса! Ты мне руку прокусила! – Селестия спускалась откуда-то сверху, протянула ладонь к моему носу. Тут же улыбнулась. – Молодец, нечего давать себя в обиду!
Я попыталась что-то сказать, но из горла вышел лишь сдавленный хрип. Флегону пришлось посадить меня на землю и сунуть фляжку с какой-то жидкостью. Я хлебнула неглядя и тут же прокашлялась – внутри словно развели жидкий огонь, горло прожгло.
– Что это за гадость? – просипела я.
– Говорит, значит жить будет, – констатировал Флегон. – Это нектар смоковницы.
Селестия погладила меня по спине:
– Прости, каждый артси должен упасть с нашего обрыва. Обычно мы проводим церемонию посвящения позже, но я предложила ускориться… – вдруг она заметила кого-то в толпе и попросила, – Флегон, пригляди за девочкой, я сейчас.
