Хорошо, что декольте не глубокое, но вырез на подоле платья легко компенсировал эту напускную скромность. В глубине декольте на ложбинке покоился медальон с изумрудом в виде слезы. Он уже видел подобный в семейном хранилище. Интересно, откуда он у нее?
— Как я выгляжу? — покрутилась Мишель перед ним возле машины. Джон открыл ей дверь представительского “Мерседеса”, чтобы помочь аккуратно сесть и не испортить при этом наряд.
— Сногсшибательно, — честно ответил Джон. Мысленно ругал себя за то, что голос понизился, но ничего не мог с собой поделать.
— Алекс будет в бешенстве, — похихикала Мишель, садясь в машину. Похоже, она получала искреннее удовольствие, когда выводила из себя Алекса Конте, своего любимого мужчину.
Этот факт охладил пыл Джона. Мишель пребывала в максимальной боеготовности, чтобы завоевать внимание одного единственного человека. Джон — всего лишь жертва ее игры. Как и многие другие мужчины, которые по несчастливой случайности окажутся в загородном особняке губернатора.
Всю дорогу до Саутгемптона Джон сохранял хладнокровие, отвечал на шутки и вопросы Мишель, надеясь, что этот вечер быстро закончится. В любом случае то, что в качестве сопровождения с ним Мишель Роулэнд — довольно престижно и для завоевания доверия в обществе очень даже неплохо. При условии, что Алекс Конте не устроит ему бойню. А он обязательно устроит.
Подъехав к высоким чугунным воротам старинного особняка, Джон и Мишель переглянулись.
— Я так волнуюсь. И очень рада, что ты со мной. Переживаю, что Алекс прогонит меня навсегда, — Мишель как-то по-особенному наивно смутилась от своей прямолинейности. Ее невинность и непосредственность противоречили внешнему облику. Понятно, почему даже такой прожженный светский лев, как Алекс Конте, с ума сходил от Мишель Роулэнд.
— Ты не обязана проходить через это унижение, — все же высказался Джон. — Ты тратишь время на него. А он каждый раз заставляет тебя пресмыкаться перед ним. Мне больно смотреть на то, как он ломает тебя. Ты гордая, яркая и великолепная. Это он должен прилагать усилия, чтобы завоевать тебя. Очнись, Мишель!
— Джонни, ты много не знаешь… — попыталась оправдаться она, но Джон ее перебил:
— Плевать, что ты не любишь меня. Будь со мной. Ты не проронишь ни единой слезинки больше, забудешь все свои беды как страшный сон. Никто, ни одна живая душа не посмеет даже плохо смотреть в твою сторону. Заслоню собой так, чтобы ты оставалась свободной, но моей.
Он наклонился к ней, проведя пальцами по изящной шее. Вдыхал ее аромат и понимал, что сегодня потеряет ее навсегда. Мишель приоткрыла губы и судорожно вздохнула. Зажмурилась.
— Не делай этого, Джон. Пожалуйста. Я тебя очень люблю, но мужчина в моей жизни может быть только один, — сказала она, мягко отстраняя от себя его руку. — Понимаю, что я обязательно об этом вспомню и разок пожалею, но я не могу… и даже дело не во мне. В тебе. Ты заслуживаешь счастья.
Джон поморщился и издал горький смешок, отвернувшись от Мишель.
Счастье. Как же. Прилетит и собьет с ног.
— Я давно проклят, Мишель. Еще при рождении. Но это не значит, что не могу подарить счастье тебе.
— Прости, — Мишель поцеловала его в щеку и кончиком пальца тут же стерла легкий след помады. — Давай закончим то, что начали. Обещай сохранять терпение и не лезть в драку.
— Скорее это мне придется тебя оттаскивать от какой-нибудь дамочки возле твоего возлюбленного, — Джон позволил себе рассмеяться. Из их тандема спокойствием отличался только он.
