С Вадимом мы попрощались на дружественной ноте, хоть он был пьяный и без того весел. До этого разговора я думал, что он всегда на своей волне и несерьёзен в личных делах – простак, одним словом. А он оказался понимающим и разделил мои переживания. Даже подбодрил. Тайник в Пите зарыт, с душой. Дырявой только.
Я пришёл домой и, одолеваемый жаждой, направился к холодильнику. Я источал отвратительный запах. Во рту был мерзкий привкус пепельницы в которую нассали помойные кошки.
-Фу, ты что курил? – бабуля немного наморщилась и села за стол.
–Вообще… Я стоял рядом с курящими. Ну и они меня спровоцировали пару тяг сделать.
Как бы на честных щах вывез я.
–Верю-верю всякому зверю и тебе тоже. Нет! Меня провести хотел? От тебя сифонит за километр табаком! Накурился, как черт, и не погано тебе?
Мне было противно на самом деле, но я остался при своём.
–Нет! Я покурил и мне хорошо! – бросил я, прячась за дверцей холодильника.
–А если матери позвоню? – расторопно прожурчала она. -Вот возьму и позвоню!
–Ба…
В ту самую минуту я вытащил из домашнего ледника литровую "Coca-Cola".
–Ба… – я беззубо улыбнулся. -Зачем принимать такие скоропалительные решения? Я знаю, что курить вредно и даже неприятно. Выводы соотвествующие сделаю. Как ты учила: "Виноват – исправлюсь!" Дурному влиянию поддаваться не буду.
Она замычала, готовясь обрушить иносказательную тираду.
–Давай лучше “колы” выпьем? – дружелюбно предложил я. -Прохладненькая, самое то.
Холодная бутылка вспотела. Я – нет. Конденсат, как роса, в виде капелек побежал по поверхности.
Бабушка всегда, как в первый раз, пила этот, в её представлении, причудливый напиток. Я достал два гранёных рокса и налил в них шипящей жидкости. Она первобытно уставилась на лопающиеся пузырьки.
–Ба! – я резко произнёс. -Телефон звонит домашний. Телефон!!!
Когда звонит телефон, она запрограммировано бежит за ним. У меня есть секунд десять.
Я рывком припал к кладовке, которая находится под подоконником, где бабуля хранит овощи и консервы. С крайнего боку, заставленный банками из под рыбьего жира, незаметно лежал, открытый и отпитый на четверть, пирамидальный графин «Jatone», принесённый матерью ещё в том месяце. Вздёрнув пробку, я на скорый глаз разлил по стаканам коньяк. Надеюсь, у бабули будет не больше 50 грамм…
–Саша, – бабушка прибежала обратно с телефоном. -Никто не звонил.
–Да я слышал, ба! – уверенно ответил я. -Звонили, точно. Наверное, пока ты шла сбросили. Если звонок важный, то перезвонят.
–Хорошо, – успокоилась бабуля.
–Давай пить “колу”, пока прохладная, потом уже не то будет.
Я засиял. Бабуля так «Корвалол» не пила, как сейчас «Колу».
Мы немного посёрпали. Бабушка опять стала читать нотации. Я жалисто попросил отойти в душ, ссылалась на долгую прогулку и плохой запах из подмышек: «Выйду и всё скажешь, а то не дело грязным сидеть».
–Иди давай, жук-навозник, – прохрипела она, не без лёгкого непонимания в глазах.
Я взял стакан и оказался в ванной. Повернул на максимум однорукий смеситель и встретил плотный водяной поток. Душ был такой студёный и обволакивающий, будто я залез в стакан с прохладным лимонадом. Я мог стоять вечность, но отстоял то блаженное время, пока не закончилась импонирующая “кола”.
Выходил я наощупь, так как свет был выключен везде. Где бабушка? Прошёл мумией до ей комнаты. Приоткрыл дверь: храп бабушки раздавался громче взлёта самолёта.
