– И что же мне теперь делать? – растерянно спросил он.
– То же самое, что собираюсь делать я… Путешествовать, познавать мир… встречаться с людьми.
– Ничего не понимаю! – чуть не плача, воскликнул он. – Вчера ты была одна, сегодня – совсем другая! Может, ты успела познакомиться с другим парнем?
– Нет у меня никакого другого парня…
– Есть! – выпалил Пол.
Печаль его стремительно уступала место гневу. В глазах, недавно светившихся нежностью, теперь полыхала ярость. На щеках зарделись пятна, словно вчерашние синяки проступили вновь, губы побелели. Казалось, он взорвется изнутри. Я ненавидела себя за то, что сделала это с ним. У меня оставалось только одно желание – провалиться сквозь землю, исчезнуть.
– Отец говорил мне, что только последний дурак может доверять девушке, которая…
– Происходит из семьи Лэндри, – с горечью подсказала я.
– Да. Именно так. Яблоко от яблони недалеко падает – так он сказал.
Я понурила голову. Мысли об отце Пола, который позабавился с моей матерью и бросил ее, о дедушке Джеке, который думал о деньгах больше, чем о собственной дочери, терзали мне сердце.
– Твой отец совершенно прав! – процедила я.
– Я тебе не верю, слышишь! – заорал Пол.
По щекам у него текли слезы боли и гнева, они отравили его мысли обо мне. Мне отчаянно хотелось броситься в его объятия. Сказать, что я глупо пошутила. Повернуть все вспять. Но я чувствовала, что реальному положению дел противиться бессмысленно.
– Не художницей ты хочешь быть, а потаскухой! – донеслось до меня.
– Пол!
– Да, потаскухой. Давай, встречайся с разными людьми, теми, что тебе по вкусу. Ладно, мне наплевать. Дурак я был, что связался с Лэндри! – выпалил он, повернулся и бросился прочь. Влажная трава хлюпала под подошвами его ботинок.
Я сидела, сжавшись на скамейке в комок. В том месте, где только что билось сердце, теперь зияла пустота. Плакать я не могла – все внутри у меня точно окаменело. Послышался треск мотора – Пол вскочил на свой мопед, – этот звук отдался во всем моем теле. Старая болотная сова расправила крылья и начала переступать лапами по ветке, но не улетела. Она наблюдала за мной, и в круглых ее глазах светился упрек.
После ухода Пола я поднялась со скамьи, на трясущихся ногах побрела к прилавку, около которого уже столпились туристы. Это были молодые мужчины и женщины, шумные и веселые. Мужчины пришли в восторг при виде заспиртованных ящериц и змей, купили четыре банки. Женщины заинтересовались домоткаными полотенцами и платочками. После того как они сделали покупки и погрузили их в машину, какой-то мужчина подошел к нам с фотоаппаратом в руках.
– Не возражаете, если я вас сфотографирую? Каждой из вас я дам за это по доллару.
– Это совершенно излишне, – ответила бабушка.
– Почему это? – вмешалась я. – Пусть дает.
Бабушка Кэтрин удивленно вскинула бровь.
– Отлично! – Молодой человек вытащил из кармана два доллара.
Я проворно их схватила.
– Улыбнитесь, пожалуйста! – попросил он.
Я послушно растянула губы в улыбке. Он пару раз щелкнул фотоаппаратом, поблагодарил нас и пошел к машине.
– Руби, зачем ты взяла у него деньги? – недовольно спросила бабушка. – Раньше мы позволяли туристам фотографировать нас бесплатно.
– То было раньше, бабушка. А теперь я поняла, что мир этот – несправедливый и безжалостный. И буду делать все, чтобы защитить нас от его жестокости.
Бабушка задумчиво посмотрела на меня:
