– Давай перевяжу, – предложил он, заранее наполняясь тоской от того, что она откажется, и он не дотронется до этой неестественно белой, словно фарфоровой кожи.
– Не надо, – и в самом деле отказалась она. – Это ничего, заживет. Подвезешь меня до Панкратова?
Глубоко-глубоко в душе шевельнулось, что не имеет права он ее никуда везти. Если возьмется, можно сказать, сам себе повестку на фронт выпишет. А на поверхности была другая мысль. Если бы она сейчас попросила доставить ее на Луну, а не в районный центр, он бы бросился изыскивать возможности сделать это.
– Садись, – Леша полез в кабину, открыл дверцу пассажирского сиденья. – Заберешься? – он протянул руку.
– Да, спасибо.
Она будто взлетела, так и не дотронувшись до его ладони.
Прежде чем завести машину, он сообщил, глядя прямо перед собой:
– Меня Леша зовут. Извини, что я матом ругался. Обычно я никогда не ругаюсь.
– Лаэртель, – прошептала девчушка и добавила: – Можешь звать меня Ларисой.
– Вот еще! – фыркнул он. – Что я, имя запомнить не могу?
И повернул ключ зажигания.
Олеся следила за гостем уже с каким-то ожесточенным любопытством психиатра, обнаружившего интересный случай. Пошли титры, а парень не отрывался от экрана. Только когда началась следующая передача, задумчиво выдал:
– Не заметил, кто режиссер. Ты не знаешь?
Усилием воли она удержала челюсть от падения. Ну и экземпляр!
– Пырьев, наверно. Он в те годы много колхозных фильмов снимал. А тебе зачем?
– Просто… – Алексей потер мочку уха. – Очень правдиво снято. Как будто он сам это видел.
– Это правдиво?! – воскликнула Леся. – Ты с какой луны свалился? Если уж Платонов для тебя сложноват, почитай Шолохова. Он в «Поднятой целине» почти всю правду передал. А «Кубанские казаки» – это социальный заказ. Рекламная акция, грубо говоря. «Эх, хорошо в стране Советской жить!»
– Ты не понимаешь, – краешек рта дернулся: то ли это судорога, то ли он улыбнулся. – Платонов и… Шо… Шорохов…
– Шолохов, – с готовностью поправила Олеся. «Вот же, блин, темный лес!»
– Да, Шолохов, – с готовностью согласился парень. – Они по-своему правы. А он, – Алексей почему-то кивнул на экран, – по-своему. Это тоже было. Почти так всё и было.
– Тогда зачем тебе имя режиссера? Тут уж скорее автор сценария нужен.
– Автор сценария совершенно точно это видел, я не сомневаюсь. Но и режиссер, мне кажется. Знаешь, мало ведь хороший сценарий получить, надо уметь его воплотить. А для этого надо… чувствовать. Чтобы ты не работу делал, а… как бы переживал это вместе с каждым героем. Тут же не только радость. Не заметила? Тут тоска по тому, что потерял, – Леся оторопела. Ничего такого в фильме она не увидела. Он наконец поднялся со стула. – Ладно, пойду в инете поищу, кто режиссер. Может, у него еще подобные фильмы есть.
– Где поищешь? – не поверила ушам девушка.
– В Интернете, – нет, это дрожание губ без сомнения было ехидной ухмылкой. – Я действительно произвожу впечатление полного дебила? Я не с луны, а из Димитровграда. И да, я умею пользоваться гуглом и сотовым телефоном. Я даже мотоцикл умею водить. И у меня есть ноутбук. Спасибо за компанию.
– Потрясающе, – только и смогла выдохнуть Леся ему вслед. – А байк у тебя тоже есть?
Пауза. Девушка ярко представила, как мозг постояльца посылает запрос на предмет слова «байк». Переводит – «мотоцикл». После этого он осведомляет равнодушно:
– Есть.
Разработка
Дело было мутное. Чтобы не наломать дров, Регина, внимательно с ним ознакомившись, не потребовала разъяснений, а обдумала всё ночью. Фин вчера отлично отремонтировал машину и, как всегда, оставил ее возле отделения, а сам не зашел. Пришлось посетить его еще раз утром, расплатиться. Симпатия – вещь хорошая, но деньги любят счет. Нехорошо, если каторжанин посчитает, что следователь ему чем-то обязан.
