Я давным-давно научился уважать его молчание.
Наконец, он резко кивнул и посмотрел на Рэндома.
– Я давно подозреваю нечто в этом роде, – произнес он. – Из всего, что создали отец и Дворкин за все эти годы, у меня возникло впечатление, что существовал первозданный Лабиринт, который они либо нашли, либо создали, расположив наш Эмбер всего лишь в одном Отражении от него, чтобы черпать его силы. Я, однако, так никогда и не получил никакого представления относительно того, как можно пройти в то место.
Он вновь повернулся к Гарнату, показав подбородок:
– И что, как вы мне говорите, соотносится с тем, что было сделано там?
– Кажется, да, – ответил Рэндом.
– Вызванное пролитием крови Мартина?
– Я думаю, что так.
Бенедикт поднял Карту, переданную ему Рэндомом во время рассказа. Тогда Бенедикт никак ее не прокомментировал.
– Да, это Мартин. Он явился ко мне после того, как я покинул Рембу. Он оставался у меня долгое время.
– Почему он пришел к тебе? – спросил Рэндом.
Бенедикт слабо улыбнулся:
– Он, знаешь ли, должен был куда-то отправиться. Его тошнило от своего положения в Рембе, он испытывал двойственные чувства к Эмберу, был молод, свободен и только что вошел в силу, пройдя через Лабиринт. Он хотел убраться подальше, повидать чего-нибудь новенькое, погулять по Отражениям, как и мы все. Я однажды брал его в Авалон, когда он был мальчишкой, чтобы дать ему погулять по суше летом, научить его ездить верхом, показать сбор урожая. Когда он вдруг оказался в таком положении, что мог отправиться в один миг куда угодно, выбор его был все же ограничен немногими известными ему местами. Верно, он мог придумать какое-то место в один миг и отправиться туда, практически создать его. Но он также сознавал, что ему еще многому нужно научиться, чтобы гарантировать свою безопасность в Отражениях.
Он явился ко мне и попросил меня научить его пользоваться своим даром. И я его научил. Он провел у меня большую часть года. Я научил его драться, научил его работе с Картами и Отражениями, научил его всему тому, что обязан знать эмберит, если он хочет выжить.
– Почему ты все это сделал? – спросил Рэндом.
– Кто-то же должен был. Он явился ко мне, значит, мне и обучать. Это, впрочем, не значит, что я не привязался к мальчику, – добавил он.
Рэндом кивнул:
– Ты утверждаешь, что он пробыл у тебя почти год. Что с ним стало после этого?
– Эта жажда странствий, которая известна тебе не хуже, чем мне. Коль скоро о обрел некоторую уверенность в своих способностях, ему захотелось применить их. Наставляя его, я сам брал его в путешествия по Отражениям, представил его в разных местах, знакомя с людьми. Но настало время, когда он захотел сам выбирать себе дорогу. В один прекрасный день он попрощался со мной и отправился в путь.
– Ты видел его с тех пор?
– Да. Он периодически возвращался, останавливался у меня на время порассказать о своих приключениях и открытиях. Всегда было ясно, что это лишь визит. Через некоторое время он становился непоседлив и снова отбывал.
– Когда ты видел его в последний раз?
– Несколько лет назад, по времени Авалона, при обычных обстоятельствах. Он появился однажды утром, оставался у меня, наверное, недели три, рассказал мне о том, что он видел и что он делал, говорили о многом, что он хочет сделать, а потом вновь отправился в путь.
– Ты никогда больше не слышал о нем?
– Напротив. были послания, оставленные у общих друзей, когда он проходил их Отражения. При случае он даже связывался со мной через Карту…
