Когда Рита уснула, Юля вышла из спальни в прихожую, устроилась у телефона и набрала номер городской квартиры Крымова.
– Женя, – позвала она в мертвую, заполненную длинными гудками трубку. – Где ты, ну возьми, возьми трубку…
Но трубку так никто и не взял, и тогда она позвонила ему в коттедж. После нескольких длинных гудков, когда она собиралась уже положить трубку, послышался характерный щелчок, и мужской голос спросил:
– Кто это?
– Это ты? – Юля, боясь лишиться рассудка, слушала голос Крымова и не верила своим ушам. – Не молчи, ответь мне: это ты?
– Я. И я знал, что ты позвонишь сюда рано или поздно… – голос Крымова плавно трансформировался в голос Харыбина, отчего спина у Юли покрылась мурашками. – Больше того, я ждал тебя сегодня здесь весь день. Куда ты делась? Откуда звонишь? Что я тебе такого сделал, что ты от меня сбежала? Разве так можно?
Голос его звучал встревоженно и вместе с тем грозно, словно это не он виноват был в том, что случилось, а она. Старый как мир способ защиты – нападение – не должен был сработать на этот раз, и она швырнула трубку. Ну вот и все – одним осложнением больше. Понимая, что в крымовском доме полно телефонов и один наверняка с определителем номера, она не удивилась, когда словно в ответ тут же раздался телефонный звонок, – Харыбин не собирался отступать, и, чтобы не разбудить Риту, сняла трубку:
– Харыбин, не звони сюда, я здесь по желанию клиентки и при случае все объясню. Но только не сейчас…
– Это Леша Чайкин, – услышала она и затаила дыхание. – Ты меня слышишь, Земцова?
– Леша? Господи, извини, пожалуйста, просто я только что разговаривала с Харыбиным, он, оказывается, пытался поймать меня в крымовском доме. Ты звонишь, значит, что-нибудь случилось?
– Да. Крепись, Земцова: нашли машину. Сгоревшую в овраге. Корнилов считает, что это крымовская машина…
– Нет!
– Тела в ней не обнаружено. Может, это и не его машина – она без номеров. Должно пройти какое-то время, чтобы эксперты определили, кому она принадлежала… Но ты не плачь, говорю же – в машине никого не было. Ты извини, что я тебе все это выдал на сон грядущий… Спи. Все будет хорошо. Целую…
Послышался шорох – Юля обернулась и увидела стоящую в дверях Аперманис.
– Мне страшно, – сказала она жалобно, трясясь всем телом и глядя куда-то мимо Юли, в пространство. – Я проснулась, а тебя нет рядом…
– Все, я иду, просто надо было позвонить… Ничего не бойся – я с тобой.
* * *
Следующее утро Юля встретила уже в своей машине и с мобильным телефоном в кармане – светило солнце, город купался в теплых весенних лучах, обещая перемены к лучшему. Иначе не стоило жить.
Первое, что Юля сделала, поблагодарив Михалева за то, что он реанимировал ее потрепанный «Форд», это заехала сначала на телефонную станцию, а уже оттуда к Корнилову – услышать правду о крымовской машине.
– Это его машина, точно, я сегодня звонил, справлялся. – Корнилов выглядел осунувшимся и похудевшим, словно и правда был расстроен этой новостью. Но Юля ему почему-то не верила.
– То, что это его машина, еще ни о чем не говорит: ведь его самого-то там нет… А вещи? Там сохранились какие-нибудь вещи?
– В багажнике обнаружены обгоревшие дамские туфли тридцать шестого размера, эксперты сейчас пытаются определить, кому они могли принадлежать…
Юля вспомнила слова Чайкина о том, что Марину Бродягину доставили в морг без обуви, и ей стало дурно от нехороших предчувствий: вот и первая деталь, которая может свидетельствовать о связи Крымова с убийством Бродягиной. Только таких улик им еще и не хватало!
