Руководство для проповедников - страница 4

11. Следовало бы выделить некоторые основополагающие аспекты, содержащиеся в этих двух предложенных описаниях. В широком смысле проповедь – это наставление о тайнах веры и принципах христианской жизни, применимое к конкретным нуждам слушателей. Это весьма краткое определение, так как существуют разнообразные жанры проповедования и наставления. На его специфическую форму указывает словосочетание «на основе Священного Писания», отсылающее к библейским отрывкам и молитвам литургического священнопразднования. Об этом важно помнить, так как молитвы обладают герменевтической ценностью для толкования библейских текстов проповедником. Именно литургический контекст отличает проповедь от прочих форм поучения. Понимание этого становится ключевым, когда проповедь помещена в рамки евхаристического священнопразднования: то, что утверждается в документах, имеет большое значение для правильного понимания задачи проповеди. Литургия Слова и Евхаристическая Литургия вместе провозглашают великие дела Бога ради нашего спасения во Христе: «Ибо Пасхальная тайна Христа, возвещенная в чтениях и проповеди, совершается в жертве святой Мессы». Проповедь во время Мессы «должна приводить общину верных к соучастию в совершении Евхаристии, так, "чтобы сохраняли в жизни то, что получили верой" (SC 10)» (OLM 24).

12. Подобное описание проповеди на Мессе предполагает простую, но убедительную динамику. Первый шаг подсказывают слова: «Пасхальная тайна Христа, возвещенная в чтениях и проповеди». Проповедник объясняет чтения и молитвы священнопразднования таким образом, чтобы их смысл раскрылся в смерти и воскресении Господа. Изумительно, насколько тесно связаны «чтения и проповедь», вплоть до того, что плохое провозглашение библейских чтений способно привести к неверному пониманию проповеди. И то, и другое является провозглашением, подтверждая в очередной раз, до какой степени проповедь представляет собой литургическое действие; по существу, она является своего рода продолжением самих чтений. Устанавливая связь между чтениями и Пасхальной тайной, проповедник в своих размышлениях может затрагивать доктринальные и нравственные учения, содержащиеся в текстах.

13. Второй шаг подсказывают следующие слова: «[Пасхальная тайна] совершается в жертве Святой Мессы». Вторая часть проповеди располагает общину к евхаристическому священнопразднованию и осознанию того, что в нем происходит истинное приобщение к тайне смерти и воскресения Господа. Фактически каждую проповедь можно было бы расценивать как необходимость косвенным образом повторить еще раз слова апостола Павла: «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?» (1 Кор 10, 16).

14. Третий шаг, который может быть коротким и считаться завершением, указывает на то, как члены общины, преображенные в Евхаристии, могут нести Евангелие миру в своей повседневной жизни. Безусловно, сами библейские чтения содержат в себе знания и способы для претворения их в жизнь, однако проповеднику надлежит также обратить внимание на действие самой Евхаристии, которую община собирается праздновать, и ее плоды в повседневной жизни, в блаженной надежде на неразрывное соединение с Богом.

15. В итоге, проповедь формируется в соответствии с простой динамикой. В свете Пасхальной тайны в ней отражается смысл чтений и молитв конкретного священнопразднования, и таким образом она приводит собрание к Евхаристической Литургии, к приобщению самой Пасхальной тайне (примеры такого гомилетического подхода изложены во второй части «Руководства»). Это ясно свидетельствует о том, что литургическая среда является главным ключом к толкованию библейских текстов, провозглашаемых во время священнопразднования. Обратимся теперь собственно к толкованию.