– А тебе не всё равно, что там творится в душе у того же Барсука, к примеру? Кому нужна его душа, он же так, мелочь придорожная?
– Знаешь… – Санька прикусила губу. Её возмутило то, что сказал Диего, причём сказал искренне, без обычной издёвки, так, что она несколько секунд считала до десяти, чтобы ответить нормально. – Для кого-то мелочь он, а для кого-то – ты. Жизнь штука такая, что может, придётся тебе приползти к порогу этого самого Барсука, и ковш воды у него вымаливать!
– Я знал, что подвох есть! – Обрадовался Диего. – Значит, ты просто заслуживаешь себе на будущее ковш воды! Авось, пригодится, верно?
– Я не знаю, как тебе это сказать. – Призналась Санька. – Мы с тобой слишком люди разные.
– Хорошо. Но, впервые увидев меня…
– Не впервые. – Санька показала ему ладонь. – Не впервые, не забудь.
– Не так-то просто это понять. Нет, я знаю, что это правда, но как?.. Почему полог мира так поступил?
– Чтобы можно было что-то исправить, я полагаю.
– Для них? – Диего кивнул в сторону Хары, медитировавшего на камне, и Чена, как раз в этот миг вылавливающего из угольев ложку, которую уронил туда, пытаясь попробовать своё варево.
– А почему бы и нет? Для них, для Росомахи, и для тебя, в том числе.
– Я не считаю, что они этого достойны. Хара, может быть, он всё-таки принц. Но остальные?..
– Это не тебе решать.
– Правда. – Диего помолчал. Снова пристально посмотрел на Саньку, с полуулыбочкой, которая ему так шла, и чем-то сильно цепляла Саньку, не смотря на неприязнь. – Ты не красивая. – Повторил он, и она покраснела.
– Но на тебя хочется смотреть и смотреть. – Продолжал он. – У тебя глаза, как звёздочки, и улыбка, как солнечный зайчик. Иногда твоя весёлость меня бесит, и я хочу тебя обидеть. Но на самом деле мне хочется, чтобы ты считала меня другом, как и их, и вот так же улыбалась мне. Это возможно?
– Почему ты спрашиваешь?
Он взял её руку.
– Из-за этого. Это можно простить?
– Наверное. – Санька пожала плечами. – Я не злюсь на тебя за это, но я боюсь тебя, потому, что помню, как это было. Дело в этом, а не в обиде там какой-то… Для меня ты – человек, который может так поступить.
– Но ведь человек может исправиться.
– Может. – Легко согласилась Санька. – Только, оскорбляя моих друзей, ты вряд ли этого добьёшься.
– Друзей? – Он посмотрел на неё как-то странно. – Ты уверена в них?
– Да. – С вызовом произнесла Санька.
– Твой Россомаха – ты думаешь, почему он так предан тебе?
– А какая разница?
– Ты нужна ему, чтобы ему простили его прошлое. Он спит и видит, как станет величайшим воином в мире, победит всех признанных силачей и станет единственным великим. В этих мечтах тебе нет места, Александра. Он использует тебя, хоть делает это довольно честно, нельзя не признать.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Он имеет виды на тебя; я тоже. Сейчас ты отдаёшь ему предпочтение потому, что считаешь, что он любит тебя. Но это не так! Он любит тебя не больше, чем я. Он тебя хочет, как хочет каждую молодую и не слишком уродливую женщину, на которую падает его взгляд. Почему, как ты думаешь, они ему так легко достаются?.. Потому, что думают так же, как ты. Пусть это соперничество между нами будет честным. Я не прав? Но в любви, как в войне, все средства хороши.
– Ты меня тоже не любишь.
– И ты меня. И Росомаху ты не любишь тоже. Но нам предстоит странствовать долго по пустынным местам, и мне захочется женщину, а тебе – мужчину, и я хочу, чтобы из нас всех ты выбрала меня. Видишь, я честен.
