Действительно, в гримёрке актрисы Кузякиной толпились поклонники, пока она переодевалась за ширмой. Это не входило в планы нашего героя и он стал действовать:
– Господа! Имейте совесть господа! Прошу на выход господа. Начинается второе действие, возвращайтесь на свои места. – Наш жандарм буквально выпихивал посетителей: – Ну же господа, нашей диве нужно войти ещё в образ. – Наконец Владимирский закрыл дверь на ключ, избавившись от поклонников актрисы.
– Благодарю вас, вы не представляете как это все утомительно. – Произнесла наигранным тоном Кузякина и тут же раздражённо вскрикнув, шлёпнула девушку помогавшую ей переодеваться: – Полегче корова, ты меня уколола!
– Увидев вас на сцене, был покорен игрою и вашей красотой. Надеюсь вы смогли прочесть мою записку.
– Так это от вас розы. – В голосе Кузякиной послышалось некое разочарование, что дало повод предположить нашему герою, – она надеялась что это от Бжезинского.
Дальше Владимирский действовал по разработанному им плану. Он достал из серебряного портсигара сигарету, безразлично обронив слова:
– Вы позволите? Двугривенный за сигарету. – Как будто стоимость сигареты позволяла курить в обществе дамы: – Анфиса?
– Потаповна. – Произнесла та рассеяно, увидев в руках его, несомненно свой подарок, портсигар.
– Анфиса Потаповна, вы гениальная актриса, и вы… – Начал было жандарм, но его перебили:
– Ах оставьте. Какая у вас забавная безделица.
– Милая вещица, считайте что она ваша. – И Владимирский бросил портсигар на её гримёрный столик, делая вид что тут же забыл про него: – Анфиса Потаповна вы восхитительны!
