Турки дрогнули и стали в замешательстве отступать.
– Думаете они ещё вернуться? – Спросил прапорщик Якименко, подавая простреленный кепи поручику. У прапорщика был отстрелен кусок уха, из разрубленного рукава краснел бинт, штанина была прострелена, в сапоге хлюпала кровь, а в глазах исчезла наивность.
– Хорошо бы. Что бы дать им ещё более основательно под зад. – Браво заявил Владимирский, хотя понимал что здоровых людей в строю почти не осталось: – Тимофей Евлампиевич, хорошо бы казакам сделать вылазку.
– Слушаюсь ваше благородие.
– Евлампич, ну ты чо? Какое на хрен благородие. Если бы не ты, не удержать нам крепость. Ты мне брат по оружию. Ну! – И поручик раскрыл свои объятие. Они какое-то время обнимались, только вахмистр почему-то всё время отворачивался.
Крепостные ворота распахнулись не сразу, сначала надо было оттащить трупы лошадей и турок. Наконец выехал порядевший конный отряд казаков, которые стали осматривать лежащих на земле людей. Завязались короткие стычки с турками, оставшихся без лошадей и теперь притворившихся мёртвыми, что бы дождаться следующей атаки, или темноты и тогда убраться с поля боя. Хотя в основном такие турки сдавались в плен. Набралось таких пленных, среди которых было много раненных, человек около пятидесяти. Наша артиллерия все ещё била, не давая покоя последним туркам, отступавшим за скалу. Казаки прочесали поле битвы и пригнали в крепость не менее сотни турецких лошадей.
Когда стемнело, казаками с поля боя было вывезено трофейное оружие и тяжело раненные турки. Конные турки правда ещё появлялись из-за скалы, но их отогнала наша артиллерия.
Турки отступили, спустившись в долину. За ними по пятам следовал отряд из пяти казаков, во главе с урядником Трофимовым. И это при том, что люди были обессилены от усталости.
Оставшись старшим офицером, наш герой опасаясь новой атаки, распорядился пригнать мужиков из соседнего села и они до темна оттаскивали от стен трупы людские и лошадиные. Наблюдая за послевоенной панорамой, Владимирский так и уснул на крепостной стене. К рассвету очнувшись бодрым, Владимирский сразу же заглянул в лазарет. Оказалось что хирург фон Клюге с Васей, все ещё стояли за операционным столом, качаясь от усталости. Ассистировала им мадам, хотя правильнее мадемуазель классная дама.
– А, господин Варяг. Ну и вид у вас. – На лице доктора появилась улыбка.
– Чем вам не нравиться мой вид? Говорят я этим видом многих турок распугал с крепостных стен. Видите ли не угодил их эстетическим вкусам, что бы срубить башку нужна податливая шея, а не пугающий оскал. Хотя хочу заметить что циклопа, они создали сами из меня.
– Зашивайте Вася. – Доктор устало отошёл от стола, начав массажировать свои руки: – Сутки на ногах. От такого напряжения руки трясутся. Вера Ильинишна, голубушка, спасительница, благодетельница, нам бы с Васей ещё кофия, да покрепче. – Говоря, доктор подошёл к поручику. Он стал разматывать его бинты.
– Борис Иванович, вы лучше немного поспите, а уж потом посмотрите меня.
– Нет Владимир Владимирович. Кабы вы вчера проспали бы всё, что с нами было бы? Так-то вот.
– Как Алексей Павлович?
– Приказали долго жить, Алексей Павлович. – Вдохнув, ответил фон Клюге
– Добрейшей души человек был. – Сказал Вася тоже вздохнув, и позвав санитаров сказал им: – Уносите в лазарет.
– А у вас господин новый комендант, глаз то цел. – Разглядывая нашего героя сообщил фон Клюге. Внезапно его внимание переключилось: – Вася, вы куда Вася. – Подоспевший военврач подхватил фельдшера, который стал терять сознание: – А вот и наша спасительница Вера Ильинична с кофием. – Фон Клюге сначала сунул Васе под нос нашатырь, а когда тот очнулся, вставил в руки чашечку с чёрным кофе.
