Едва мама дотрагивается до своих шоколадных волос, как в тот же миг ее волосы приобретают цвет черной жемчужины, а за ушком от затылка до лопаток низпадает тонкий розовый локон – отличительная черта сирен, нет, не всех, а только тех, что намного превосходят по силе остальных. До мамы розовую прядь имела ее бабушка. Синтия же, ее мать и моя бабушка, этой черты не унаследовала. Зато сильный ген проявился у мамы, а затем и у меня. И самое неприятное – недоразумение это, даже если его покрасить самой стойкой краской, возвращает себе истинный вид уже на пятые сутки после тщательного окрашивания.
– Пожелай. От всего сердца. Может, в этот раз получится? – приободряет мама, чьи волосы, в том числе и розовая прядь, вновь становятся красивого шоколадного оттенка.
Пытаюсь, но ничего не выходит.
– Эх, ладно, покрашу в синий ради разнообразия, – принимая поражение, с легкой досадой изрекаю я и, схватив из множества тюбиков, стоящих в ряд на полке слева от зеркала, нужного цвета краску, плетусь в ванную.
– Не расстраивайся, – долетают в спину слова утешения. – Всё еще впереди. У меня тоже не сразу получалось.
Не получив ответа, мама чуть слышно вздыхает, а затем выходит из моей комнаты.
Привычным движением пальцев быстренько высушив свой хвост и мокрые волосы, спускаюсь к завтраку, преображенная.
– Синий? – хмыкает отец, разглядывая одинокий локон, струящийся синевой по плечу и спускающийся на грудь. Остальные, черные, волосы я собрала наверх в пучок.
– Решила, пусть будет. Для отвода глаз. А через пять дней краска сползет, и розовый цвет вернется. Но ни у кого это подозрений уже вызвать не должно. Ну любит девочка красками баловаться, что тут такого? – пожимаю я плечами, искренне веря, что так оно и будет. – Может, розовый мне так сильно приглянулся, что в конце концов я решила оставить этот цвет и больше не экспериментировать.
Мама улыбается моей смекалке.
– Согласен, – одобрительно кивает отец, – умно придумано.
– Так, семья Карсон, поторапливаемся, – подгоняет нас с завтраком мама, смотря на часы. – Мне нужно на работу.
– Да и мне нужно быть в лаборатории через полчаса, – соглашается с ней отец, вскакивая на ноги. – Но для начала, пойдем, Корделия, у нас с мамой для тебя сюрприз.
– Да-да, – мамины глаза загораются таинственным блеском, словно бы та предвкушает что-то, что непременно вызовет радость и отличное настроение. У нее? Или у меня? Что эти затейники приготовили на этот раз? – Делла, дорогая, выйдем на улицу.
Время от времени оборачиваясь через плечо на загадочные лица родителей, я наконец выхожу на крыльцо и в следующую же секунду застываю с открытым ртом.
– Нравится? – шепчет мама с сияющей улыбкой на лице.
– Она твоя. – Отец весело хлопает меня по плечу, а после подталкивает к красной, совсем новенькой машине.
– Своя собственная машина? Обалдеть! – и я кидаюсь к этой красавице, чтобы мгновением позже оказаться за рулем.
Ощущаю нечто неописуемое, с трепетом касаясь автомобильного салона своими жадными пальчиками.
– Можешь теперь легко добираться из дома в клуб, а из клуба домой. Не придется пешком ночью возвращаться. Хочешь прокатиться по городу – дерзай! Все дороги для тебя открыты.
– Отец! – выскользнув из машины, от переполнявших меня чувств висну на его шее. – Я тебя обожаю! И тебя, мам, я так сильно люблю! Я вас обоих… нет, уже четверых обожаю! – уронив взгляд на живот матери и усмехнувшись, восклицаю я, возбужденная и безмерно счастливая.
