То есть за «примат собственных желаний над общими нормами поведения и, как следствие, нигилистическое отношение к законности».
Вот отношение это: когда не закон защищает человека, а человек, уворачиваясь, защищается от закона, – высвечивает советскую жизнь вообще и жизнь грузин при Советской власти лучше, чем национальные корни того или иного сверхдержавного вождя.
Речь идет об адаптации грузин к общесоветской двойной морали.
Георгий Нижарадзе пишет:
«Выработанный в Грузии «социокультурный ответ» на специфические «правила игры» позднетоталитарного режима… оказался настолько адекватным, что рискну сказать: 60-80-е годы в истории нашей страны (то есть Грузии в составе СССР. – Л.А.) можно считать одним из самых беззаботных периодов… Мир и прожиточный минимум были гарантированы, источники добывания денег многочисленны, культурная жизнь (в узком смысле слова) била ключом… улицы были полны улыбающихся, доброжелательных людей. Проблемы, конечно, были: коррупция, наркомания, преступность и многое другое, но практически их никто не воспринимал как свойственные грузинской общественности пороки».
Когда все это кончилось и настала пора отрезвления, истина обнажилась: минимум гарантированного благополучия был платой за отказ от свободы; обретя свободу, грузины расплатились отказом от минимального благополучия. За все надо платить, вот в чем горе.
Так когда тысячи молодых людей кричат: «Довольно! Хватит! Долой!» – они что имеют в виду: долой диктатуру или долой свободу?
А это выясняется, когда новый «хозяин» захватывает место «старого».
Аспект пятый: магия материнства – инфантильность отпрысков.
«Психологическая реакция на… постоянную тревогу, беспорядки, неопределенное будущее… порождает в душах воспитателей… мощный мотив – с максимальной полнотой использовать возможности тесных взаимоотношений с малолетним ребенком и передать ему свою любовь, создать комфорт».
На первом месте – Мать.
Чувство юмора продиктовало Георгию Нижарадзе – по поводу известного памятника Матери-Грузии – тонкий вопрос: а где находится и что делает отец?
Вместо ответа можно напомнить, что памятник сооружен на пьедестале, где ранее стоял Отец Народов.
Какое детище может произойти от таких родителей?
У детища два жизненных мотива: индивидуальная безопасность (комфорт, – уточняет Нижарадзе) и сила, доминирование, хотя бы иллюзорное (уточнено: своеволие).
«Неудовлетворение этих потребностей вызывает агрессию, которая до определенного момента накапливается скрытно».
Потом наступает момент.
Интереснейшее сравнение: моральный вакуум, исказивший души позднесоветского поколения, в русской среде заполнился «армейской моралью», которая оказалась свойственна и преступной среде: для русских молодежных банд (формулирует Нижарадзе) характерны: твердая возрастная субординация, жесткая дисциплина, обязательная физическая подготовка, склонность к коллективному насилию…
Добавлю, что эта жесткость (чтобы не сказать: свирепость) русской самоорганизации – не что иное, как попытка преодолеть природную мягкость, расслабленность и учуянную Толстым склонность к ненасилию. Толстому, как известно, «зеркально» ответил Ленин, создав твердокаменную партию.
Что же у грузин? Чем они компенсируют духовный вакуум? Куда деваются молодые люди, мечущиеся между стремлением к самостоятельности и привычкой жить в комфорте? Что с ними происходит?
