Русские женщины привилегированных сословий в Италии и на Лазурном берегу Франции - страница 12

Сардинское же королевство, как и большинство итальянских государств, не проявляло инициативы в налаживании связей с Россией, опасаясь негативной реакции со стороны Англии и Франции[120]. Для изучения возможности установления отношений в мае 1770 г. в Турин неофициально был направлен А. И. Нарышкин. Несмотря на неудачные переговоры, постоянно предпринимались новые попытки к сближению с Сардинией. Это было обусловлено необходимостью дислокации русской эскадры на завершающем этапе войны с Турцией в портах Лазурного берега, принадлежащего в то время Савойской династии. В 1782 г. были установлены дипломатические отношения России с королевством Сардиния, и посланником при дворе Витторио Амедео III Савойского был назначен друг французских просветителей князь Дмитрий Алексеевич Голицын. В 1783 г. вышедшего в отставку Д. А. Голицына сменил князь Н. Б. Юсупов – будущий директор Эрмитажа. Затем были установлены отношения с республикой Венеция (1782 г.) и герцогством Тоскана (1785 г.)[121]. Создаваемые посольства и консульства были обязаны покровительствовать прибывавшим русским, ибо в конце XVIII столетия запросы русской знати возросли настолько, что все большее число дворян включали Италию в маршруты своих странствий. Итальянские правительства признавали выдаваемые посольствами документы. Европейская репутация Италии как сокровищницы искусства все более учитывалась именитыми русскими путешественниками. Посещение ее стало дорогим и престижным, именно потому, что преследовало образовательные и эстетические цели.

В начале же XIX в. в связи с изменением политической обстановки образовательные поездки на Запад стали организовываться не так часто, они реже санкционировались государством. И все же европейская жизнь для аристократов уже перестала быть чуждой и загадочной. Старомосковский уклад очень медленно, но все же уходил в прошлое: выезд русских в Италию увеличился не только по служебной линии, но и по личным причинам в связи с тем, что Франция из-за наполеоновских войн временно утратила роль мирового культурного центра.

Война 1812 г. дала огромный толчок развитию идейной и общественной жизни в России. Большое количество русских людей непосредственно прикоснулись – в движении русской армии на запад – к европейской жизни, и это живое знакомство с Западной Европой гораздо сильнее повлияло на русскую душу, чем увлечение Западом в XVIII веке: «По возвращению домой военное общество стало принимать новые нравы. Прежняя пустая жизнь, попойки, карточная игра сменились иным время провождением: вместо карт явились шахматы, место кутежей – чтение иностранных газет, офицеры ревностно следили за политикой»[122]. Ощущение русской политической мощи не только поднимало чувство собственного достоинства, но и ставило остро вопрос о внесении в русскую жизнь всего, чем политически Запад импонировал русским людям.

С 1812 г. в России начался процесс «кристаллизации» политических движений, закончившийся восстанием декабристов