Аня и Маруся переглянулись, обиженные; им вовсе не улыбалось продолжить это неприятное знакомство, но Илья неожиданно поддержал идею матери и согласился «помочь в воспитании Афони».
Митя же, напротив, был настроен скептически.
– Папенька, из волчонка не вырастет кролик, как ни корми его капустой… А, впрочем, поступай, как знаешь.
К сожалению, опасения Мити полностью подтвердились: Афоня, изображая в присутствии барыни ходячую добродетель, продолжал тайком терроризировать девочек. Упаси боже, он больше не вступал с ними в открытую схватку, а нападал исподтишка, стреляя из рогатки или бросая комки грязи из-за угла, и тут же стремительно убегал.
Однажды он пребольно ударил Марусю палкой по спине, и она не посмела пожаловаться из опасения, что маменька ей не поверит.
Положение стало окончательно нестерпимым, когда распоясавшиеся негодяй подкараулил Аню, одиноко сидевшую в беседке с книгой, и поцеловал ее.
Бедную девочку чуть не вырвало! Не о таком первом поцелуе она мечтала. Начитавшись Тургенева, она твердо усвоила аксиому: «Умри, но не давай поцелуя без любви».
И что же? Вместо благородных тургеневских героев в сюртуках и галстуках, причёсанных и гладко выбритых – липкие губы кухаркиного сына. И пахнет от него позавчерашнего сметаной, и одет он в синюю линялую рубаху из китайки и холщовые штаны. И смеётся он дико, и угрожает всерьез:
– Посмей только кому рассказать- хуже будет.
Аня долго мыла лицо с душистым мылом, стараясь оттереть ненавистный Афонин привкус. Она не пожаловалась матери, полагая, что та сочтет ее порочной. И только Марусе она поведала обо всем, обливаясь слезами и заставляя давать клятвы, что сестра никому не проболтается.
Младшая горячо сочувствовала старшей, но помочь не могла.
А положение становилось хуже день тот дня. Почувствовав свою безнаказанность, Афоня дошел до того, что стал требовать от Ани деньги за молчание.
– Иначе расскажу твоим, что ты меня целовала в губы, -не унимался он, – А губы сладенькие, что твой ландрин. Плати, барышня, и не вздумай шутить!
Бедной Ане было не до шуток. Ожидая от Афони следующей подлости, она закрылась в своей комнате и перестала выходить даже к обеду, сказавшись больной.
Но окончательно избавиться от терзающей ее докуки не удалось: Афоня все свободное время крутился под ее окном, орал и пытался заглянуть внутрь, подтянувшись на руках. Он цеплялся за подоконник и громко смеялся. Аня в ужасе забивалась в угол комнаты и подумывала о самоубийстве.
Маруся сразу догадалась о причине внезапного заболевания сестры, а вид прыгающего на одной ножке обидчика, да ещё и распевающего гадкие песни, вызвал в ней сильное возмущение.
В добавок к нахлынувшим на нее чувствам, Афоня приспустил штаны и на мгновение обнажил перед спрятавшихся за занавесками сестрами, круглую задницу,
Маруся резко задернула полуторки на окне и решительно покинула дом.
– Хватит терпеть выходки этого придурка, -возмутилась она по дороге в Большие Дубы.-Разыщу Митю и попрошу его побить Афоньку.
Она знала, что Митя и Илья в компании с братьями Талановыми с утра ушли на рыбалку: в речке Дубенке, как раз напротив деревенских домов, водились крупные щуки и налимы.
– При маме и папе этот наглец и не смотрит в нашу сторону, только улыбается и кланяется. Мама верит этим улыбкам и не замечает, что внутри он смеётся над нами.
Маруся заметила с дороги крупную землянику в сочной зелёной траве и машинально сорвала ягоду.Руки запахом сладким мылом. Маруся, немного поколебавшись, сорвала ещё одну ягоду и мигом проглотила.
