Православие и государственность
Ходячая фраза, утверждающая, что «Церковь аполитична», требует внимательного и ответственного анализа. В ней заключается целый ряд исторических ошибок, религиозных соблазнов и государственных опасностей.
В слове «а-политична» – первое «а» равносильно отрицательному (=не). Что же отрицается им? Партийность ли Церкви? Или призвание Церкви к завладению светскою властью? Или ее живое и творческое отношение к государственному строительству вообще? С самого начала ясно, что на эти различные вопросы могут и должны быть даны совершенно различные ответы.
Церковь, конечно, не есть политическая партия. Она вообще не «партия», т. е. (буквально) не часть: она призвана не к делению и разделенности, а к мировому единству и всецелости (=«кафоличности»). Православная Церковь утверждает за собою религиозную истину о бытии Божием, о смысле мироздания и о спасении человеческой души; другие религиозные учения и исповедания – суть для нее не равноправные церковные «партии», а неистинные учения и неверные исповедания. Юриспруденция и политика могут условно признавать «множество» разных «Церквей»; но религиозно-верующий знает одну, единственную, истинную Церковь, истина которой (согласно его вере) свободно озарит и соединит однажды все человеческие души.
Итак, Церковь не может признать себя религиозной партией. Тем более она не есть политическая партия.
Церковь есть религиозный союз. Политическая партия не есть религиозный союз.
Церковь имеет догматы, таинства и каноны. Политическая партия их иметь не может и не смеет.
Церковь исходит из веры и ею строится дух человека. Политическая партия исходит из соображений государственной целесообразности и хозяйственной пользы и ими направляет внешнее поведение человека.
Церковь по установлению своему благодатна; она есть орудие Царства Божия. Политическая партия устанавливается человеческим произволением и есть порождение земной государственности.
Церковь ищет перерождения души и духа. Политическая партия ищет государственных и хозяйственных реформ.
Церковь не ищет светской, государственной власти. Политическая партия добивается именно светской, государственной власти.
Церковь не борется силою и понуждением. Политическая партия добивается для себя именно права бороться понуждением и силою.
Итак, по самому существу своему и по всему существу своему Церковь не может и не должна становиться политической партией; а политическая партия не может и не смеет становиться Церковью. Церковь, становящаяся политическою партиею, унижает и извращает свою природу.
Но этого мало: Церковь не может и не должна связывать себя ни с какою бы то ни было политическою партиею, ограничивая доступ к себе другим партиям. В каждой партии могут участвовать люди разных исповеданий; а в каждую Церковь могут входить люди разных партий. Принадлежность к политической партии сама по себе не может быть тем смертным грехом, за которым следует церковное отлучение. Связанность Церкви с одною партиею делает ее партийною Церковью; этим она низводит свое представление о Царстве Божием до уровня политической целесообразности и изменяет своей кафоличности; в то же время она придает данной политической партии значение благодатной исключительности и тем сеет величайший соблазн в душах.
Точно так же Церковь не призвана к светской власти, к ее захвату и подчинению. Церковь и государство взаимно инородны, подобно тому, как инородны Церковь и политическая партия: по
