«М-да… – думал про себя Владимир, обходя строй, – скоро действительно в матушке России никого не останется с такими потерями. Одни слишком молодые, эти сразу начнут лезть на рожон, их в первую очередь и перебьют. Вторые слишком старые, семейные, этим совсем помирать не хочется, так как за плечами жены и дети. Этих в атаку и не поднимешь без плети».
Он еще раз прошелся вдоль строя, внимательно всматриваясь в каждого солдата и в силу своего окопного опыта про себя сразу отмечая, кто из них сможет пережить завтрашний день. Он знал, что сейчас две сотни взволнованных испуганных глаз пристально наблюдают за каждым его движением, две сотни пар ушей внимательно прислушиваются к каждому его слову. Владимир знал, что именно в эту минуту он становился для стоящих перед ним людей выше их отцов и матерей, выше всех командующих, выше государя императора, выше самого господа Бога. Но это не грело его душу, как это часто происходит с честолюбивыми людьми, скорее это взваливало на его плечи дополнительный тяжелый груз ответственности за их жизни. Он знал, что завтра большая часть этих людей будет мертва. Они слоем неживой плоти покроют поле между окопами, готовя место для следующих. Но в его власти дать им возможность продлить свою жизнь, если они доверятся ему, услышат его советы, смогут преодолеть дикий страх, который скует их, когда ноги и руки становятся ватными, непослушными, когда человек ищет спасения в земле, к которой тянется всем своим естеством, еще не зная, что в этом месте земля является не спасением, а всего лишь очередной ловушкой, которую подстроила коварная смерть, витающая на своих черных крыльях рядом и забирающая себе новые и новые жертвы. Завтра сама природа заставит пройти всех этих людей через естественный отбор, после которого который человек перестает быть прежним. И уже никогда – ни на войне, ни после нее – он не сможет быть таким, каким он был раньше и каким он стоит сейчас в строю. Меняется сама человеческая сущность. Она делится на две половины: до и после. И сейчас все эти люди, стоящие перед ним в молчаливом строю, сами того не зная, находятся как раз на этой незримой границе, еще не вполне осознавая, что само их существование уже предопределено.
Владимир вышел на середину строя, заложил руки за спину и немного постоял, оценивая пополнение в целом. Затем он начал говорить, чеканя каждое слово. Так, чтобы все сказанное им прочно вошло в сознание стоящих перед ним людей, заставив их безгранично поверить говорившему, полностью положиться на его железную волю.
– Солдаты, братья! Я не буду рассказывать вам о подвигах, которые вы должны совершить во имя Отечества, о том, что вы должны положить свои головы ради спасения нашей Родины! Вы сами видите, что враг находится на нашей земле. Он грабит, убивает, насилует наш народ, ваших родных и близких! Наши братья и сестры, матери и отцы находятся под игом проклятого врага! Вдумайтесь, как тяжело им там без нашей помощи! Как сильно они нас зовут, просят освободить от германца, пришедшего на нашу с вами землю!
С этой минуты вы становитесь солдатами первого батальона 27-го стрелкового Сибирского полка. И я, ваш командир, Новицкий Владимир Федорович, с этой минуты заменяю для вас отца, мать и господа Бога. Все, что я сейчас скажу, должно выполняться беспрекословно. И от этого беспрекословного подчинения зависят ваши жизни. Мне плевать, кем вы были в прошлой жизни, сейчас вы все для меня равны.
