Восторг от путешествия сменился растерянностью. Нежданка заметался, запаниковал. Как назло, в округе никого нет. Лишь комолая корова Марта. Да сорока прилетела следом, а сейчас металась над рекой, почти касаясь головы мальчишки, кричала неистово.
Марта бежала берегом, не спуская глаз с реки, и тревожно мычала.
На повороте льдина затрещала, а ещё через мгновение раскололась на три части. Сашка чудом успел упасть на самый крупный кусок, уцепиться намертво в его края, и закричал:
– Спа-си-те-е-е! По-мо-ги-те-е-е!
Промокшее пальтишко добавляло веса. Волны перехлёстывали льдину, она просела, погружая мальчика всё глубже и глубже в холодные воды Тубы. Нежданка с трудом балансировал, лёжа на льдине, опасаясь быть перевёрнутым ею в любую минуту.
Оставалось совсем немного, и течение вынесет Сашку на стремнину. А там…
– Спа-си-те-е-е! – вопил мальчишка. – По-мо-ги-те-е-е!
Комолая металась на берегу, непрестанно ревела. И когда Сашкин голос в очередной раз долетел до неё, она бросилась в воду чуть впереди, на выступе из заводи. Словно понимала, что в этом месте будет легче дойти до своего друга, перехватить, спасти его.
И она пошла наперерез льдине с Нежданкой.
Дно уходило из-под ног, Марта теряла опору, но и тогда не повернула обратно, а поплыла. Сейчас только её безрогая голова торчала над водой. Расширенные ноздри животного с шумом втягивали воздух.
Льдину вынесло точно к Марте. Мальчик ухватил корову за шею, намертво сцепив пальцы. И уже не было на свете сил, которые могли бы расцепить их.
А во дворе Сашки рвалась с цепи и выла Булька. Выла так пронзительно, так отчаянно, что родитель не выдержал, вышел на крылечко, пригрозил собаке:
– Чтоб ты выла на свою голову! Ну-ка, перестань!
А собачка словно не слышит угроз, знай, себе, воет, рвётся с цепи.
Мать выбежала во двор, понять ничего не может, но заволновалась чего-то.
Тут и Сорока прилетела, и ну стрекотать, ну метаться над головами родителей!
Булька сорвалась-таки с цепи! Тут же бросилась со двора к реке. Сорока то пыталась лететь за Булькой, то вновь возвращалась во двор, и стрекотала, стрекотала над головами родителей, металась, почти касаясь крыльями их.
– Сашка?! Отец, что-то с Сашкой стряслось?! – мать, как была простоволосой, кинулась вслед за собакой.
За ней и отец поспешал к реке. По дороге к ним примкнули ещё люди.
А Марта, тем временем, всё гребла и гребла к берегу. Но течение сильное, быстрое, уносило её всё дальше и дальше. Однако она не сдавалась, всё гребла и гребла. И сил оставалось всё меньше и меньше. Уже однажды комолую накрыла волна, и её голова полностью ушла под воду. Но она всё же смогла вытянуть шею, вдохнуть в себя такого живительного, такого спасительного воздуха. И не переставала грести.
Усилия коровы не пропали даром. Вот её ноги коснулись дна. Сначала топкого, но с каждым гребком дно становилось всё твёрже и твёрже. А вот и берег!
Обессиленная, Марта упала. Лежала какое-то время, отдыхала.
Рядом неподвижно лежал Сашка.
Дул Сиверок. Уже морозило к вечеру. Одёжка на Нежданке бралась ледяной коркой.
Отдышавшись, Марта прижалась боком к мальчонке, согревая. Потом повернула голову, принялась лизать лицо его шершавым языком.
Когда прибежали люди, корова так и не встала, продолжая согревать и облизывать бесчувственное тело Нежданки.
Отец подхватил на руки сына, положил животом на колено.
У Сашки вода ртом пошла, он задышал.
