Мечты имеют свойство сбываться — снова я зарегистрировалась на полет быстро, даже слишком. Сама — через терминал и снова получила место у окна, ничего не выбирая. В американском самолете должно все работать. Ну ведь должно?
— Да, Найл, я сдала багаж, а сейчас думаю вернуться в первый терминал. Гугл говорит, что в первом терминале есть елка, — тараторила я в телефон. — Я поеду ее посмотреть, а потом вернусь уже к посадке… Я не опоздаю…
— Джулия, я не прошу от тебя полный отчет. Я просто хотел знать, что ничего не напутал с билетами. Своим временем распоряжайся на свое усмотрение. До встречи! Надеюсь, ты меня узнаешь…
— Я вас узнаю.
— Я тебя уж точно!
Да, вот такой вот обмен любезностями.
— Мой шаттл!
— Как вовремя!
И не поймешь, шутка или самый настоящий подкол! Но я улыбнулась, хотя и в этот раз не стала включать камеру: боялась испугать дедушку своей заспанной не спавшей рожей. Даже не сфотографироваться под елочкой. А она того стоила — даже лучше, чем на Ленинградском вокзале в Москве. Высоченная, вся в белых огоньках, увенчанная огромной снежинкой, украшенная разноцветными шарами и сосульками — одним словом, красота неописуемая. Вокруг белый заборчик и, конечно же, коробочки с подарками, очень похожие на ящики Пандоры, один из которых я потихонечку приоткрываю с каждым новым разговором с мистером Бойдом. Интересно, а у него елка уже стоит или в траур украшать дом нельзя? Да и есть ли в его доме траур? Может ли такой человек быть в печали?
— Донат? — спросила я саму себя.
Найл прислал текстовое сообщение про то, что рядом с елкой мне стоит поискать горячий шоколад и пончики. И даже дал ссылку на карту из Гугла. Господи, да я бы в жизни не обратила внимание на такую задрипанную забегаловку, а сейчас заметила вокруг себя кучу народа с фирменными стаканчиками в руках. Мое какао укрыла гора взбитых сливок и усыпала, точно черным песком, шоколадная стружка. А вот пончик я выбрала уже с веселой красно-зеленой обсыпкой: о праздничном настроении нужно заботиться самой! Хотя в аэропорту даже с наряженной елкой духа Рождества не чувствовалось — его поглотила суета. И я с неимоверной скоростью поглощала рождественские сладости, почувствовав, насколько голодна — все-таки самолетные порции жутко маленькие, а на местном рейсе меня вообще кормить не собираются. От предложения Найла заказать мне на борту сэндвич, я отказалась. Сами давитесь своей холодной булкой!
Хотя могла не торопиться с едой — спешили лишь стрелки на часах, но не мой шаттл, а времени до начала посадки оставалось все меньше и меньше. Рождественский дух, помоги! У меня не бизнес-класс, меня за ручку через контроль не проведут!
На улицы было не лето — во всяком случае, не разрекламированное калифорнийское, но я взмокла, как в самую настоящую жару, пока бежала через терминал — самолет не автобус, пропустить нельзя: улетит! И еще большой вопрос, посадят ли на следующий. Подводить Найла никак нельзя! Он хоть и с опозданием, но должен сегодня — или можно считать уже завтра — короче, этой ночью уснуть в своей кровати! Я тоже хочу этой ночью поспать! Пока у меня только получилось посидеть с закрытыми глазами. Не уснула, потому что в самолете ногам тесно, остальному телу неудобно, ушам — шумно… Особенно невыносимо становилось тогда, когда все начинали шнырять туда-сюда, как только самолет на какое-то время выходил из состояния прыг-скок…
