Я оделась и ещё раз подсушила волосы полотенцем. На дворе гавайская зима — жарче питерского лета!
— Извини, у тебя дверь была открыта…
И? — хотелось сказать, но от неожиданности я онемела. Если дверь открыта, то можно заходить в чужую спальню? И валяться на чужой кровати?
— Это твоя комната?
— Нет, моя рядом, — теперь Харт сел на самый край. — Но я тихий, сказал уже тебе. Или мне нельзя было заходить? Но ты дверь не закрыла…
— Нет, я просто хотела сказать, что если ты привык жить в этой комнате, я могу пойти в другую. Я ничего ещё не разбирала.
— Нет, моя комната та. Так что все нормально. Ты пить будешь?
— В плане?
— Алкоголь. Найл не пьёт ничего, кроме воды и зелёного чая.
— Чёрт! А я привезла ему чёрный…
— Я выпью твой чай, не переживай. Ну так что? Хочешь вина?
— А ты?
— Я составлю тебе компанию.
— Хорошо. Давай пить. Но немного. Много я не пью.
— Бутылка на двоих — это для тебя много?
— Если растянуть на весь вечер…
— Отлично! — Харт поднялся с кровати. — Тогда приглашаю тебя в Нарнию.
— Куда?
— Ты книжки только пишешь? И ничего не читаешь?
— Я знаю, что такое Нарния, вот и спрашиваю…
— А ты не спрашивай, а просто иди за мной.
И Харт приглашающе протянул мне руку.
15. Гавайская Нарния
Мы спустились в кухню и миновали Найла, который мыл овощи в раковине, вмонтированной в гранитный островок. Он проводил нас лишь взглядом, потому что внук одной рукой держал меня, а другой сделал деду знак молчать. Остановились мы в конце коридорчика около белой двери. Харт постучал по ней кулаком — три раза. Понятное дело, никто не ответил, и недипломированный придурок распахнул дверь.
— Добро пожаловать в гавайскую Нарнию!
Перед моими прищуренными глазами болтались полотенца на вешалках, цветные накидки — тоже на вешалках. Маски — плавательные с трубками, которые мне пообещал Харт в гостях у рыбок и черепах, тоже висели рядком. Заметив их, я опустила глаза в пол, где на железной полочке выстроились водные тапочки разных размеров.
— А при чем тут Нарния? — не удержалась я от вопроса.
— Заходи, узнаешь, — усмехнулся Харт, толкая меня под лопатки.
— Куда?
Вопрос уже был лишним. Харт впечатал меня своим телом в вешалки и захлопнул дверь шкафа — за собой. Стало темно. И в глазах тоже, потому что руки Харта поднялись к моей груди. Я перестала дышать — но не от близости мужского тела, а от страха, что это тело сейчас выкинет какой-нибудь фортель из тех, что снискали ему в глазах Регины славу идиота.
— Вытяни вперёд правую руку.
Подчиняясь приказу, я тронула пальцами полотенца и уткнулась в стену, на ощупь деревянную.
— Это дверь в Нарнию, — шевелил губами Харт подле моего уха. — Нащупала ручку? Открывай.
И я действительно что-то открыла, и тут же получила вешалкой в глаз, когда Харт попытался махом сдвинуть все их в сторону, освобождая подход к двери.
— Что это? Что там? — поправила я вопрос, когда рука от вешалок вернулась мне на грудь.
Плотный лиф… Честно, что ли? Тут и поролоновые чашечки не спасут!
— Сделай один шаг вперёд.
На этот раз я решила не подчиняться и тут же почувствовала его острую коленку под своей — Харт явно не ожидал, что я останусь на месте.
— Боишься, что ли? Если я включу свет, вся романтика исчезнет.
— А она уже появилась? Романтика, я имею в виду.
— Ты до романтики не дошла ровно один шаг. Ну давай — я же тебя держу!
Ага, и толкаешь! Шаг с вытянутой рукой, и я уперлась во что-то холодное! Взвизгнула — не хотела, само вырвалось!
