— Это просто название такое у рыбы… — хохотал Харт во все горло. — Она очень вкусная. И кстати абсолютно не пахнет рыбой, поэтому лимоном ее сбрызгивают только для вкуса, а не как папайю, чтобы отбить запах. Впрочем, это не касается местной папайи. Гавайская вкусная — и она будет у тебя на завтрак, потому что она точно у Найла имеется в большом количестве. Я знаю!
Я кивала — ну, а кто с личными поварами принимающей стороны спорит? Вообще с человеком, готовым сознаться в непреднамеренном убийстве, лучше держать ухо востро! Сколько там Найлу осталось? Зачем проводить последние годы за решеткой… Или спускать тысячи на адвокатов! Боже… Я не хочу про это писать. Не хочу! Я ехала за сказкой, а не за такой жёсткой правдой жизни!
Харт не надел футболку, а повязал вместо шарфа, когда спина и шея высохли, но с волос до сих пор подтекало. Не знаю, какой тяжести был его рюкзак, но на голых плечах остались красные следы, когда он скинул его на пороге дома вместе с кроссовками. Мы снова зашли через двор, и Харт тут же усадил меня в плетеное кресло, чтобы футболкой вытереть мне лапки, точно собачке. Я даже не стала протестовать — с Хартом это бесполезное сотрясение воздуха. Чтобы убрать смущение, я не смотрела ни на свои ноги, ни на его руки, а только вперёд на огромный гриль, которым, кажется, он и собирается в ближайшее время воспользоваться.
— В жарком климате принято готовить на воздухе, — перехватил Харт мой взгляд. — Тебя дождаться или уже к столу выйдешь?
— Я ещё никуда не ушла, — ответила я, ступая на холодную чистую плитку горячими и теперь тоже чистыми ногами.
— А в душ? Я пойду на улице и переоденусь, так что ты во времени не ограничена. Если, конечно, не хочешь помочь с готовкой. Ждать тебя или нет?
— А моя помощь нужна?
— Ну… Я никогда не отказываюсь от компании. Мы можем поговорить про еду. Твои герои ведь должны что-то есть, так? Или в сказках они питаются святым воздухом?
Он подмигнул, и у меня зачесался кулак дать ему в глаз, а потом и в нос! И рот заклеить ему тоже не помешало бы…
— Я не умею готовить, но ем все, кроме дельфинов и черепах. И змей, — добавила я на всякий случай.
— Учту. И берусь научить тебя готовить то, что обязана уметь готовить русская женщина. Бабушкин борщ, например?
— Бабушкин?
Да, Харт действительно сказал «бабушкин борщ» по-русски. Хотя бы попытался. Я не хотела смеяться, но пришлось даже опереться рукой о стекло двери. Нервы после двух часов общения с Хартом Бойдом не выдержали напряжения. Виновник моей истерики тут же отодвинул для меня дверь в дом.
— Я уже скучаю… — бросил мне в спину, но я не обернулась.
Скучает? Может, это просто какое-то выражение, дополнительного значения которого я не знаю. Пока… Как не знаю и этого Харта! Мы с ним были нос к носу, не сказать куда ближе, но он ни на секунду не распустил руки больше, чем того требовала его спасательная операция. Я ведь вообще могу оказаться не в его вкусе. И вообще его отпустили к деду, а не по бабам! Может, он просто такой общительный… Или ему тоже не по себе перед признанием, которое собирается сделать дедушка.
Найл вышел ко мне навстречу из второй половины дома — личной: я дальше гостиной и кухни не ходила. Такой респектабельный джентльмен не может быть убийцей. Это был несчастный случай. И даже если по американскому законодательству ему и полагается за это срок, то у нас лично и от чего похлеще без проблем за деньги отмазывают! Он положительный герой, положительный! Пусть внучек не переживает!
