Расспрашивая всех и вся, с трудом, всеми правдами и неправдами, но я выяснила обстоятельства собачьего несчастья. Найда, как оказалось, угодила в капкан, «заботливо» поставленный соседом в его огороде, застряла в нем. На дворе стоял морозный январь, сколько времени она там проторчала, бедолажная, одному богу известно… Жажда жизни была сильнее, видимо.
Увидев соседа, я на него напала, стала обвинять, что чуть не угробил собаку. Он, взрослый детина, побоялся признаться, бубнил какую-то чушь в свое оправдание, дескать, не при чем… За сгубленную душу ему отвечать там наверху, бог ему судья, малодушному.
Найда очень сильно пострадала, так она и не смогла оправиться. Еще месяца три, может чуть больше, в ней велась борьба между жизнью и смертью, бродячий иммунитет, привыкший к невзгодам и катаклизмам, давал некую фору.
Несмотря на то, что Найда с каждым днем слабела, жизнь из нее утекала тонким ручейком, она, как преданный пес, продолжала ходить за нами и за ребятней всюду, еле передвигая лапы, есть уж не могла вовсе…
В мае, когда вокруг все так и дышит жизнью и предстоящим летом, отовсюду слышаться пробудившиеся после долгой зимы людские голоса, работа в садах-огородах уже вовсю кипит, зелени почти нет, зато буйство белых шапок деревьев от зацветших бутонов просто зашкаливает, Найда тихо ушла от нас в свой собачий рай. Мы ее не видели, она уже не показывалась, но, как всегда, была где-то рядом. Ее прощальный то ли стон, то ли рев, то ли мольба, так и звучит в моей памяти, по сей день…
Прости меня Найда, прости нас всех… Прости за чужую жестокость, бессердечие, за наше равнодушие. Надеюсь, тебе там хорошо и спокойно, и главное, раны твои больше не кровоточат.
