– Ах ты, морда ты, протокольная. Это что же такое творится, люди добрые! Ты что наделал? То есть, получается, наделала?
Шарик Сукачев лежал в окружении трех таких же рыжих щенков. Видимо, роды были трудными. Собака поскуливала, пыталась встать на ноги, но тут же падала. Бабушка позвала подмогу, щенков и Шарика перетащили во двор, осмотрели, устроили им теплую лежанку.
Семейство сидело на крыльце и рассуждало о происшествии и о том, как они умудрились, во-первых, неправильно определить пол, во-вторых, проглядеть, когда это рыжее чудо сходило на свидание, в-третьих, не заметить беременность. Собака лежала возле щенков, стараясь прикрыть их побольше своим телом, и у нее уже хватало сил на виляние хвостом.
– Ну, и как мы теперь будем ее звать? – спросил Димка. – Никакой это не Шарик, получается, и даже не Кузьмич.
– Пусть будет Кузьмовна, – сказал отец. – Шарик Сукачев, будешь Кузьмовной?
Собака тихо, но очень недовольно зарычала. Для нее такое поведение было нехарактерно. Видимо, имя совсем не понравилось, хотелось чего-то более звучного.
– А от кого щенки-то, интересно? – спросила мама. – Кто отец?
– Я видел, что кобелек с соседней улицы тут бегал, тоже рыжий, только покрупнее. Но у них во дворе несколько собак, своих невест что ли не хватало ему? – рассуждал глава семейства.
– Ну значит, будет Бабаян! – придумала бабушка. – Эй, Бабаян, есть хочешь?
Собака еще радостнее завиляла хвостом и застучала по земле передней лапой. Встать и облобызать хозяев сил еще не хватало.
– А почему Бабаян? – удивился папа.
– Песня такая была раньше популярная: «А в голове звенит и кружит: нельзя любить чужого мужа! Старо как мир, как мир не ново, не тронь его, не тронь чужого»! Роксана Бабаян пела. Наша морда протокольная с чужим собачьим мужем, получается, снюхалась. Вот пусть теперь будет Бабаян.
Семейство подивилось на бабушкину логику, но возразить было нечего. И собака согласилась, и прозвище, если принять во внимание содержание песни, было вполне заслуженное.
