7. Глава 6
Ещё неделю дядя Ангус собирал меня в дорогу. Сразу после подписания документов был большой скандал, а дядя Ангус стряс с Суны ещё девять мит. Поняв, что я теперь свободная, но бездомная, что мне больше не угрожает голод или побои, он весьма осмелел в разговоре с мачехой.
— Ты что же, Суна, совсем ума лишилась? Смотри, Сила накажет! И мебель, и посуда, и бельё – всё денег стоит! Струмент весь для огорода – всё тебе остаётся! А ты девчонку голой хочешь выставить?! Не выйдет так! Сейчас к старосте вернёмся – потребую раздела! И продам, хоть и за копейки.
Суна раздражённо швырнула на стол кучку монет. Знакомые уже мне миты – три и пять и крупные бронзовые квадратики – гроны, как я потом узнала.
— Что хочешь делай, а более нет у меня!
Ангус пересчитал монеты, сгрёб в руку и кивнул мне на выход.
— Ежели распродавать всё по-честному – оно, конечно, поболее выйдет. Может даже и вполовину поболее. Только жить тебе придётся здесь и за каждый чугунок торговаться. Решай сама, Лунка, как оно лучше.
Я забрала у него монеты и пошла наверх, за своими вещами. Лишь бы побыстрее уйти отсюда. Спустившись вниз с кучей тряпья в руках из того, что нашла в ящике, застала ещё один спор:
— Отдай, Суна! Нечестно этак-то!
Вымотанная Суна, плюнув, кинула мне под ноги какой-то шарик и, громко хлопнув дверью, скрылась в комнате. Ангус нагнулся, поднял с полу шарик и сунул в карман.
— Он, конечно, гаснет уже. Но мы дома Риму попросим подкормить его. У них ещё три остаётся, чай, не обеднеют… — как бы оправдываясь сказал дядя Ангус. Похоже, что все эти разборки и торговля надоели уже и ему самому. Провожать меня никто из бывшей семьи не вышел.
Я догадалась, что это, возможно, и был тот самый светящийся шарик, что Лита называла «светляком».
На обратном пути на выселки мы прошли половину села, до центра. Встречали разных людей, многие здоровались и с Ангусом, и со мной. Я так же вежливо подносила правую руку к сердцу и кивала. Пусть я не знаю этих людей, но и грубиянкой выглядеть нечего. С одним из мужчин Ангус поговорил и довольный похвастался мне:
— Десять болотников заказал на осень – сына женить будет! А болотник к осени – жирный и тяжёлый, это для почётных гостей он набирает. Так вот к осени и наберу заказов, а потом и муки будет на что купить, и молока-творога, когда захотим.
Чувствовалось, что заказом он доволен. А я больше рассматривала одежду встречных. Порадовало, что не все женщины были в платьях. Как минимум двое из них, пожилая и совсем юная, похоже, её внучка, были одеты в брюки и странные куртки из мешковины.
— Из лесу, Вига?
— Вестимо. Комарьё жрёт, не снимешь куртейки.
Пожилая остановилась, утёрла рукавом пот со лба и, поставив на землю большую корзину, набитую разными пучками трав и связками корешков, немного поболтала с Ангусом, расспрашивая про Риму. Мы с её сопровождающей несколько холодно разглядывали друг друга и молчали. Я – потому, что не представляла, что говорить. Она – похоже знала прежнюю Алуну и не слишком любила её.
Я аккуратно рассматривала их одежду с некоторым даже облегчением. Можно будет сшить себе брюки в дорогу. Присмотрелась – в девушке дремала искра магии, ещё меньше моей. Совсем уж крохотная и беспомощная. Природница, как и я. Теперь я уже видела выжженное нутро её бабушки.
Смотреть на такое было очень неприятно, как, например, на человека, у которого оторвана нога и видны старые шрамы. Я невольно отвела глаза.
