- Да как вы можете, Маргарита Сергеевна? Глеб старается, он лучший в команде, и вообще… Это я вчера уронила поднос с обедом и испачкала его форму, можете хоть у кого спросить! Ведите меня к директору!
- Дроздова! – женщина встает со стула и подходит ко мне, смеряет холодным взглядом. – А подслушивать за дверью – это плохой тон.
- Я не подслушивала… то есть, я не нарочно. Просто форму спортивную забыла, вот и вернулась, а дверь приоткрыта.
- Забирай свою форму и иди на урок, защитница.
Прохожу мимо Глеба, тот хмурится, сидя прямо на парте. Холодок заставляет сжаться мое сердечко, хватаю позабытый мешок и выскакиваю за дверь. Торопливо бегу к лестнице, скоро звонок и не успею переодеться.
- Ну-ка стой!
Шмелев хватает меня за руку и резко разворачивает к себе, губы сжаты, глаза зло прищурены.
- Ты чего себе возомнила, пигалица? Думаешь, я без тебя не справлюсь? – он склоняется к моему лицу, чуть не соприкасаемся носами, и шипит с яростью.
- А спасибо сказать? Нет, конечно, лучше наорать, - фыркаю, вырывая из его цепких пальцев свою руку. – Какие вы, русские…
- Какие?
- Неблагодарные. Там, в Италии, мы дружим и выручаем друг друга, а тут…
- Так и вали в свою Италию, мелкая. А меня не нужно защищать, сам справлюсь.
Зло сверкнув голубыми глазами, Страйкер проходит вперед, скрываясь в мужской раздевалке спортзала.
Есть еще один взгляд, пронзительно-серый. Егорова стоит в дверях женской раздевалки и смотрит на меня исподлобья. Кажется, она неправильно поняла наш быстрый разговор и теперь очень зла.
Прохожу мимо девушки, и она будто ненароком задевает меня плечом. Будто в тылу врага, каждый старается показать свое негативное отношение. Кроме Риты. Она помогает быстро переодеться, а потом ведет в огромный спортзал. Слышится звонок на урок, а потом сразу свисток.
- Построились! – командует физрук. – На первый-второй рассчитайсь!
Я самая крайняя в шеренге, мне достается первый номер, как и Шмелеву. Сегодня играем в баскетбол, и с ним в одной команде. Но я боюсь тяжелого мяча и стараюсь прыгать в сторонке, сама по себе, не лезу в самую гущу. Больше наблюдаю за успехами своей команды, чем играю. Глеб выкладывается на полную силу, яростно бьет тяжелым мячом об дощатый пол, выбивая очко за очком. Даже любуюсь им, такой сильный и ловкий, особенно когда закидывает мяч в корзину и повисает на ней, с победными воплями.
Вдруг оказываюсь на полу, и дышать не могу, надо мной лица в круг, которые будто плывут в мареве, взволнованные голоса вызывают тошноту. Доктор в белом халате тоже появляется, быстро ощупывает меня, потом говорит что-то и меня поднимают, держат под руки. Дышать становится легче, только ноги дрожат, не держат толком.
- Посиди вот так, - присаживается рядом врачиха, меряя пульс.
Оказывается, мне прилетело мячом в живот, не зря я его боялась весь урок. Через полчаса врач говорит, что все обошлось, она велит отвести меня в ее кабинет, там осматривает, прощупывает живот и меряет давление.
- Ну вот, все хорошо, но в другой раз, когда будете играть в баскетбол, лучше на лавке посиди. А сейчас можешь идти домой, если хочешь.
Я киваю и выхожу из медкабинета, отправляясь в раздевалку за своими вещами. А там разборки, почти все ребята собрались и слушают, как Шмелев распекает Егорову при всех.
- Идиотка, ты убить ее могла, это же не теннисный мячик. Овца тупая, ты чего добиваешься?
