Рыжая Не Ведьма - страница 21
Крадучись она бежала по коридору. Пульс отдавался в висках подгоняя. Без факела она видела путь, повороты и по памяти прибежала к входу в подвал. Схватилась за ручку, дёрнула. Ещё раз, ещё. Но ничего не происходило. Дверь запечатали… замуровали. Проглядывались бугорки расплавленного металла, строительного раствора, ещё чего-то незнакомого. Но главное ясно одно. Внутрь ей не попасть…
Элиза разозлилась, кровь забурлила, словно вода на огне. Что есть силы она дёргала дверь, тарабанила по металлу и камню вокруг, бросала в преграду всё, что попадалось под руку, а голоса подгоняли:
– Скорее! Поспеши! Мы ждём!
Но дверь не сдавалась, да и силы оказались не бесконечны.
– Ну пожалуйста, откройся… – рыжая, как желе, которым кидались они в детстве с Марси, сползла по стене.
Продолжая стучать кулаком, коленом, затылком, по этой треклятой преграде она не заметила, как уснула.
***
На рассвете её разбудил Ниткос. Он присел рядышком, провёл по рыжим кудрям, разметавшимся словно по коридору пронёсся ураган.
– Милая, что ты здесь делаешь? Я думал мне приснился шум…
Он вложил в слова нежность и заботу, но, увидев её взгляд, отшатнулся.
– Почему ты не пришёл? Ты был мне нужен! Это же ты! Ты закрыл эту дверь, я знаю! Кто тебе рассказал? – в голосе нарастал гнев, возвращая силы в уставшие за ночь мышцы.
Элиза колотила возлюбленного по груди, желая выместить всё негодование, обиду и страх о того, что не справилась, подвела тех, кто её звал и не дождался. Ниткос молча терпел, не уворачивался от ударов, лишь задерживал дыхание и как в день приезда в карете пытался успокоить медленными вдохами и выдохами, как учил его в детстве отец. Но ничего не помогло. Ни тишина, ни дыхание, ни объятия.
– Ненавижу! – кричала не своим голосом Элиза, жалящий взгляд испепелял того, кто помешал встречи с тенями. Оттолкнув с далеко недевичей силой возлюбленного, она вскочила и бросилась прочь.
– Я же не знал. Хотел оградить тебя от сплетен…
Ниткос растерянно смотрел вслед убегающей рыжей, не понимая, что сделал не так.
Глава 8. Потеря
Прошла неделя. Элиза злилась по поводу и без, когда появлялась на людях. Бурчала, кричала, высказывала.
– Когда уже пригласите мастера? Солнце слепит и не даёт сосредоточиться! – кивала она на окна в замковом коридоре.
– Неужели нельзя проверить на соль и перец заранее? – отодвигала горячее и уходила из-за стола.
– Постельное бельё вечно мятое, – отчитывала служанку, укладываясь спать.
Но оставаясь в одиночестве, она словно падала в пропасть. Злость исчезала, а на её место выползала тягучая грусть. Где бы Элиза не находилась: в комнате ли, в саду на любимой лавочке в заряжающей раньше беседке, тишина мгновенно рядышком появлялась. Но не та, оглушающая, как в избушке колдуньи. Нет, звуки природы, гомон мальчишек, звон железа врывались и пытались отвлечь. От поисков, хотя бы тоненькой нити, оставляющих невидимый след тихих шепотков, манящих, ставших однажды частью её.
Элиза бродила потерянная по коридорам, тропинкам, не могла сфокусироваться ни на чём кроме попыток услышать тайных друзей. Ей не хотелось никого и ничего видеть, все силы направлялись в слух. Она вздрагивала от шорохов, звуков, от малейших намёков на шелест тех, кто был почти год с нею рядом. Но в голове по-прежнему царствовала пустота… Будто в тот день Элиза потеряла ниточку связи, утратила, не удержала и теперь её не восстановить.