Наутро, рыдающая мать обнимала сына. Хмурый отец накануне указал отпрыску на дверь. Неблагодарному, отказавшемуся от выгодной партии, поменявшему семью, будущее на рыжую девицу, найденную в лесу!
Сборы прошли очень быстро. Парочка поклонилась дому и скрылась в неброской карете. Стук колёс отдалялся от замка, показывая, что молодой человек держит слово.
Он прижимал к груди её за руку успокаивая:
– Всё будет хорошо.
Она верила, утыкалась в плечо и глотала слёзы, мысленно твердя:
«Я не отступлюсь! Сколько можно страдать, оправдываться? Это то, что мне сейчас нужно! Так сказала ведьма. Не отпущу! Он мне необходим словно воздух!»
Кровь закипала в жилах. Элиза выпрямилась, вытерла солёную влагу и улыбнулась, найденному счастью.
– Милый, всё у нас получится. Правда?
– Конечно, рыжик. Вместе мы справимся с любым поворотом.
Будто проверяя слова, карета подпрыгнула на валуне. Элиза прижалась к мужскому плечу, в сердце впервые за долгое время затеплилась надежда, что после дождя действительно на небе появляется солнышко.
Карета сквозь лес уносила путников от сложностей в одном родительском доме и везла к неизвестности в другом. Узкие сидения сближали. Молодой человек прислонился к краю и бережно, словно хрупкую вазу, обнимал, устроившуюся на его груди рыжеволосую спутницу.
Элизе снился кошмар, туманом окутывали крики: «Ведьма! Сжечь!», страх иголками впивался в каждую клеточку тела, руки судорожно искали, где же камушек, что открывал спасительную дверцу тайного лаза, ведущего прочь из замка.
– Мама! – сжавшись в комочек, беглянка крепко прижималась к спутнику.
Тук-тук, тук-тук. Два сердца стучали в унисон. А в голове у Элизы шёл спор:
– Скажи, всё поймёт, – трепетал с надеждой один голосок.
– Не говори, уйдёт, – с жесткостью отвечал ему другой.
Решить, как поступить рыжая не успела. Карета остановилась, и мужской голос прошептал:
– Просыпайся, мы приехали.
Элиза выглянула в оконце, отодвинув бархатистую занавеску. Такой родной двор, раскрашенный утренним солнцем. В сторонке, словно застенчивая дама – молчаливый замок. Волной нахлынули воспоминания, и рыжая тяжко вздохнула.
– Да. Мы дома… – вот только радости в голосе не было.
– Сейчас ещё очень рано, но мы можем вдвоём прогуляться. Покажешь мне свои любимые места? – спутник взял Элизу за руку, потянулся к ручке двери и…
– Подожди, – беглянка сглотнула комок, в горле словно песок, скопилась вся горечь и страх, – мне нужно кое-что тебе рассказать.
Она зажмурилась и набрала воздуха в лёгкие, но слова заставили встрепенуться, словно воробышка, попавшего под случайные брызги из ведра, перевёрнутого дамой в косынке.
– Я и так уже догадался, – лесной спаситель подмигнул и поцеловал каждый пальчик своей рыжей находки.
У Элизы перехватило дыхание. Замелькали картинки из недавнего сна. Любимый смеётся, ведёт её в центр двора, а там мужики готовят костёр. Толпа кричит, в руках вилы, факелы, палки разной длины. Дети бросают в неё камни, соревнуясь в силе и меткости.
Нежное прикосновение к веснушчатой щеке развеяло страшный образ. Взгляд прояснился и сфокусировался на глазах неотрывно на неё смотрящих. Искорки понимания, жёлтые волны тепла на голубом фоне спокойствия завораживали испуганную беглянку.
– Я знаю, почему ты блуждала по лесу, – прошептал он, замолчал на несколько вдохов, стараясь через дыхание поддержать и успокоить Элизу. – Тоже поругалась с родителями… А сейчас тебе совестно. Не переживай. Мы вместе найдём что рассказать им и как объяснить, где ты пропадала так долго. Да и я уверен твои матушка и отец будут счастливы, что ты вернулась. Вспомни, как мои обнимали меня в наш день приезда. А меня не было всего-то часа четыре. Вот увидишь, ссора, как ветер развеялась давно, а вот беспокойство… Ты же сама говорила в лесу, что даже белка-мать за чадо переживает, а тут солнышко, приносящее лучики счастья с собой.
